Сергей Байбара - Цветы на камнях

— Кстати, по поводу олимпиады, — сказал Столяров. — Один из наших танкистов рассказывал, как за день до Войны их танковый полк перебрасывали в Сочи. Может, чувствовали неладное… Танки шли прямо по федеральной трассе. Так вот, за десять километров до города их задержала студенческая демонстрация. Пьяные малолетки перекрыли трассу знаешь с какими лозунгами? «Вояки долой!» «Не дадим сорвать Олимпиаду в Сочи!» «Мы за мир!» и все в таком же духе… Командир уже хотел их из орудий расстреливать. Не слышал?

— Нет.

— Ну, дальше. В Адыгее правят исламские фундаменталисты. Ставропольский край раскололся на отдельные районы, некоторые из них контролируются военными. Кабардино-Балкария распалась на три удельных княжества. Иногда буянят, приходится их успокаивать. К северу от нас — Северная Осетия. Там тоже что и у нас, только порядка больше. А к востоку доминируют нохчи, — чеченцы и ингуши. Вот у них полный порядок!

— В смысле?

— В смысле, что для них ничего и не изменилось! Как жили при феодализме, так и живут. У среднестатистического вайнаха менталитет хищного зверя, оружие и Аллах в голове, без всяких интеллигентских излишеств. Картина мира предельно проста — есть пастухи, есть волки, есть овцы. Основной способ заработка для них — набеги на другие земли. Грабеж, захваты. В ходу рабство. Федеральная власть приказала долго жить, и бояться им теперь нечего. Президента, поставленного Кремлем, быстро ликвидировали в начале Большой Зимы. А Ичкерия разделилась по клановому принципу. Количество кланов-княжеств постоянно изменяется. То четыре, то восемь, то шестнадцать, то опять восемь. Они то объединяются в союзы, то воюют друг с другом. Мы этих соседей хорошо знаем. Часто приходится их встречать на границе пулеметным огнем.

— Так вы с ним враждуете? — удивился Сенцов. — А какого же черта они здесь деньги зашибают?

— А что тебя удивляет? — горько улыбнулся Столяров. — Вспомни, во время первой чеченской войны, российские танки в Грозном горят, а бородатые горцы в папахах по нашим улицам расхаживают хозяйской походкой. Не в камуфляже с автоматами, а в дорогих пиджаках, но примерно с теми же мыслишками. А потом… Во-первых, на лбу у вайнаха не написано, из какого конкретно аула он пришел. Кому запрещать доступ? Во-вторых, Торговая Гильдия удавится, но барьеров чеченцам чинить не будет. Они же сюда большую часть нефти продают!

— А откуда у них нефть?!

— Здрась-те! В их распоряжении остались нефтеносные районы, разработанные еще лет сто назад. Поэтому, вайнахи — желанные гости на любом рынке. За это им прощают все их мелкие недостатки- неточности при оформлении товара, утаивание части дохода, упертость, невозможность достигнуть с ними компромисса, кроме как на их условиях.

Сергей подумал, что компромисс найти при желании можно и с вайнахами. Шесть лет назад несколько чеченских отрядов вышли к рубежам Союза и напали на приграничную заставу. Номер не прошел, — вайнахов отбросили обратно в пустыню. Второй отряд, куда больше и мощнее пришел через год. Поставили военный лагерь в пустыне и потребовали дань. Дань им заплатили американские пилоты Ричардса — бомбами и пулями. После чего вайнахи зареклись приходить к грузинским рубежам с мечом.

— Но одного у них отнять нельзя, — продолжал Столяров. — Смелость, этакая боевая дерзость. Кроме того, вайнахи — отличные разведчики. В своих походах они забираются далеко в отравленные земли. Мы у них даже карты самодельные покупали.

— Значит, Чечня — это местная Саудовская Аравия? Местные нефтяные короли?

— Ага! Дожили, да?! Нефтью также располагают и дагестанские княжества. Но чеченцы не пускают их на рынки Кавказа, не желая конкуренции.

— А Волгоград разрушен? — спросил Сергей.

Столяров не ответил, только кивнул. Он потянулся к своему стакану и неловким движением столкнул его на пол. Стакан упал и разбился.

— Ничего, к счастью! — успокоил Сенцов. — Он достал из кармана беленький кругляшок, который мгновенно превратил в разложенный стакан.

— Вот. Давайте за счастье. — предложил Сергей.

— Хороший тост. Только несбыточный, — процедил Дмитрий, поднимая с пола осколки.

Они выпили. Сергей откинулся к стенке. Сейчас в его душе наступило чувство неслыханного блаженства и давящей на сердце тоски. Блаженство не только от выпивки. Блаженство от того, что он слышал русскую речь и отвечал по-русски. Не было душевного дискомфорта, за долгие годы жизни в Грузии ставшего почти незаметным, но все же иногда дававшего о себе знать. А тоска навалилась от воспоминаний.

Тут еще Сенцов, облокотившись на стол затянул грубым прокуренным голосом грустную протяжную песню:

Песню подхватил Столяров. К ним присоединился и Сергей, утирая слезы. Как будто не было десяти лет жизни на чужбине. И можно выйти из палатки в живой, зеленый русский лес, и затеряться в нем. А потом, плутая, выйти в поле, и, слушая пение сверчков, утонуть в душистой зленной траве, глядя в звездную Вселенную.

— Эх, Николаич, растревожил ты нам сердце! — сказал Дмитрий.

— Да уж… Извините, сынки, просто к настроению пришлось, — развел руками Сенцов.

— Слушай, Димыч, а куда здесь можно до ветру отойти? — неловко поднялся со стула Сергей. — А то у меня сейчас радиатор закипит!

— Да, кстати, вопрос в тему, — поддержал Николаич.

— Пошли вместе! — Дмитрий, покачиваясь, набросил на плечи китель. Чуть не упал, но его подхватил Сенцов.

— Так, хлопчики, строго на север, порядка пятидесяти мэтров! Расположен туалэт типа «сортир»!

Троица, обнявшись, как разлученные братья, выбралась из палатки. В лицо дохнуло ночной морозной свежестью. Луны не было. Темень, хоть глаз коли…

— Так, мужики, за мной, не отставайте! — махнул рукой Столяров.

Трое мужчин, смеясь, вспоминая древние бородатые анекдоты, доковыляла до отхожего места.

— Взвод! Для торжественного салюта… по трое… становись! — проревел медвежьим басом Сенцов, забыв про всякую предосторожность.

— Есть, товарищ капитан!

Залаяли собаки. Издалека раздался недовольный голос. Тоже по-русски.

— Эй кто там шляется, мать вашу! Столяр, ты что ли?!

— Так точно! — прокричал Столяров.

— За***ал колобродить! Дай поспать, пьянь проклятая!

Возвращались, репетируя строевой шаг. Если бы кто-то увидел их со стороны, он бы принял их за сумасшедших, — так самозабвенно дурачились трое мужчин, смеясь, как дети. Пьяные только..