— Нет, Эдуард. Я останусь и буду помогать воспитывать Секвойю. А ты можешь уезжать.
— Куда же я от тебя? Я тебя не брошу.
— Значит, ты останешься и сделаешь то, что предлагает отец?
— Да, черт возьми. Провались оно все, я остаюсь. И ты знала, что я останусь, — куда мне деваться! Так что твои кошачьи вокруг да около были не нужны…
Натома потупилась, потом ласково сказала:
— Есть сотня причин любить тебя. Но главнейшая — потому, что ты меня никогда не разочаровываешь. Никогда.
— Никогда, — эхом отозвался я.
— А теперь я признаюсь тебе в том, что я обещала хранить втайне от тебя. Пусть это будет твоей наградой.
— Мне не нужна награда за то, что я поступил так, как велит мне сердце.
— Я знала, что ты не найдешь тела Фе на кладбище.
— И ты оказалась права.
— Я знала, что его унесли оттуда.
Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Потом я ошарашенно произнес:
— Не понимаю, что ты хочешь сказать.
— После того, как она погибла и ты обезумел от горя, тобой занялся Хрис — пытался утешить тебя.
— Это я помню.
— А мы с Борджиа пошли на компостное кладбище. Я хотела, чтобы Фе погребли по-человечески — предали ее тело земле. Но Борджиа уперлась и стала говорить о регенерации.
— Что? Клонирование ДНК?
— Ну да. Она сказала, что время еще не потеряно и забрала тело в свою лабораторию. Мы заплатили за это чудовищную взятку.
— Ты никогда ни словом не обмелилась…
— Борджиа сказала, что ей повезло с Борисом. Но она не уверена, что повезет во второй раз. Так что лучше не трепать тебе нервы. Я не совсем понимала, о чем она, — в то время, ведь я тогда еще очень плохо говорила на двадцатке. Я просто доверилась Борджиа.
Мое сердце быстро-быстро заколотилось.
— Ну и что?
— Борджиа сказала, что сообщит, когда дело пойдет на лад и можно будет без опасения ввести тебя в курс дела.
— Ну и?…
— От нее пока нет вестей.
— Что ж, по крайней мере надежда остается! Господи, я не знаю, как тебя благодарить. А я-то делал глупые намеки насчет ревности…
— Прощаю тебя, как ты прощаешь меня.
— Ладно, никаких сделок. Просто мы любим и понимаем друг друга. И пусть так будет всегда. Вечно.
— Вечно это не продлится, — торжественно сказала Натома. — Я, разумеется, постарею и умру. А ты будешь жить. От этого больно… Возможно, и Фе страдала от этого… Но я верю, что ты будешь со мной до моего конца. Да и кто сможет заботиться о тебе лучше меня!
— Не надо много думать об этом.
— А может, ты захочешь сбежать от меня.
— А может, и нет.
— Тогда я стану думать, что я твоя мать.
— Или старуха, на которой я женился ради денег.
Она хихикнула.
— А почему ты не завел роман с одной из бессмертных?
— Наверно, потому, что предпочитаю смертных. Они более человечны. Видишь ли, члены нашей Команды — они ведь не совсем люди.
— Но ты же не утратил человечности!
— У нас впереди долгие годы жизни в Эри. Но иногда, надеюсь, мы сможем уезжать в отпуск — осмотреть Землю и всю Солнечную систему. И, может, тебя потянет прочь из резервации.
Она лукаво улыбнулась.
— Я спрошу отца насчет отпуска. Встретимся через сорок пять минут.
— Почему не сразу?
— Мне надо помочь матери выкупать и перепеленать твоего сына.
И вот я здесь, живу в резервации Эри, я — сын великого Вождя, принц маковых плантаций и владелец заводов по производству огненной воды. Работы у меня по горло. Я получил имя Белый Орел. Я изучаю черокский язык, учусь в университете, познаю основы производства наркотиков, а также местные обычаи. Подчиняюсь и покоряюсь. Касательно важнейших решений советуюсь с папочкой. Я занимаюсь физическими упражнениями с молодежью, качаю мускулы, тренирую глаз, снисходительно выслушиваю их насмешки и подколки. Моя жена вне дома ходит в трех шагах за мной — опустив глаза долу. Какая она в четырех стенах, наедине со мной — о том умалчиваю, это наше частное дело.
У меня есть магнитофончик, на котором я записываю эти воспоминания на двадцатке. Я то и дело шлю весточки Пепису, а члены Команды время от времени навещают нас. М'банту пробыл целых шесть недель и здорово развлекся. Он со всеми сдружился и был даже принят в почетные члены одного из племен. Тоска приезжала — для изучения традиционных племенных танцев; она готовилась к постановки оперы «Саломея». Дизраэли навестил с докладом о состоянии моих финансов. Стало ясно, что криоши четко контролируют Экстро. Они превратили его в прежнюю покорную электронную машину. Я занялся бизнесом, как встарь, и мои финансовые дела потихоньку поправлялись, сумел вернуть папочке долг. Да, Квини заезжал, но стражи у ворот потребовали, чтоб он стер губную помаду и надел штаны вместо юбки. Он обиделся и уехал восвояси.
Похоже, я начинаю обретать некоторый авторитет в резервации. Например, вчера к викиапу прибыла делегация от нескольких племен — они хотели, чтобы я разрешил их запутанную тяжбу. И все обращались ко мне: Большой Орел. На следующей неделе мне поручено руководить западным сектором резервации во время грядущего сезонного наплыва туристов. Натома обещает раскрасить мое тело так, что все рот откроют от восхищения. А папочка разрешил нам отправиться в отпуск в июне. Это будет нашим вторым медовым месяцем!
О Боже! Мой сынишка опять плачет. Надо бежать. Извините.
То есть на смеси испанского и английского языков, на которой говорят чернокожие.
Томас Чаттертон (1752–1770) — английский поэт, который выдавал свои стихи в духе предромантизма на средне-английском языке за сочинения Т.Раули, якобы жившего в XV веке.
Английский писатель Джеймс Босуэлл (1740–1795) прославился блестящими — и весьма дотошными — воспоминаниями о своем великом коллеге Сэмюэле Джонсоне (1709–1784), от которого он на протяжении многих лет не отходил буквально ни на шаг, фиксируя чуть ли не каждое слово своего друга.
Гиньоль — пьесы, спектакли или отдельные сценические приемы, основанные на изображении злодейств, избиений, пыток и т. п.; второе значение слова — персонаж французского театра кукол, наподобие Петрушки.
Пьета — в изобразительном искусстве сцена оплакивания Христа Богоматерью.
Имеется в виду Нагорная проповедь Иисуса Христа.
Одна из старейших и крупнейших американских компаний в сфере средств коммуникации.
