— Будет, — ещё раз повторил Лукич.
— "Будет, будет…" — передразнил я его. — Ладно. С психотерапией покончили. Как прошла беседа с девицей?
— Это не "девица", — возразил Лукич. — Это компьютерная программа, специально разработанная для "дальнобойщиков". Чтоб не свихнулись в дальнем одиночном полёте.
— Программа? Но они же… — я чуть было не брякнул, что думал, и, кажется, покраснел. — Но как же?..
— Корабль Шахтияра управляется компьютером с женским сознанием. Она заботится о своём пилоте и готова расшибиться в лепёшку, только чтобы он не заскучал. Чтобы пилот не тосковал по дому, Лин даёт ему полную иллюзию, что его корабль — и есть дом. Множество исполнительных механизмов прекрасно имитируют женское тепло и заботу: от стряпни и стирки, до массажа и специальных процедур, исключающих спермотоксикоз…
***
После завтрака я уговорил Лукича отправиться спать, а сам прошёл в рубку. Теперь, конечно, брюзжание Шахтияра и покорность Лин не вызывали у меня вчерашнего протеста. Я более хладнокровно воспринимал её жизнерадостный щебет и его полную недовольства и колкостей речь.
Но что-то меня настораживало. Что-то все равно было не так. Театрализованность, фальшивость. Только через несколько часов прослушивания я понял, что не было естественных шумов: звука шагов, шороха одежды, дыхания… ничего этого не было! Была речь мужчины и женщины: она — мечта романтика и поэта, он — страх и ужас родни невесты.
— Капитан Коган, — внезапно ожила связь. — Приготовьтесь, скоро будем на месте.
И опять было чему удивляться: я слышал голос по связи, но моя "прослушка" молчала. Сказанные только что слова Шахтияра не звучали внутри его корабля!
Я выполз из своего кресла и на подгибающихся ногах доковылял до спальни: Лукич спал, не забыв надёжно закрепиться ремнями безопасности. Я не стал его будить. Он пробыл в космосе дольше, чем я в этом мире. Глупо тревожить сон пожилого космача из-за таких пустяков…
Я вернулся в рубку, забрался на своё кресло и пристегнулся. Потом включил радар: судя по масштабу экрана, мы подлетали к чему-то невообразимо огромному. Тело было неправильной формы, всё в углах и выступах, а его размеры не уступали размерам Цереры! Картинка дрогнула и вновь заставила сжаться желудок: на мой взгляд, мы приближались к этой штуке слишком быстро.
Я запустил программу определения позиции. Занятно, за сутки перехода мы оказались в глубине пояса астероидов, сместившись на три с половиной градуса по их орбите. Выходило, что за это время мы прошли дистанцию в тридцать четыре миллиона километров!
"А что же ты хотел? — спросил я себя. — Он же двигался с постоянным ускорением!.. С постоянным ускорением? — только ремни безопасности не позволили мне подпрыгнуть в кресле. — Да как такое возможно?"
— Капитан Шахтияр?
— Слушаю вас, капитан Коган, — немедленно отозвался он.
— Вы отличный пилот, сэр! Я не почувствовал разворот на торможение. Когда вы провели этот манёвр?
— Конструкция моих двигателей позволяет выполнить манёвр торможения без разворота. Акселерация производится под любым углом из любого положения…
— Но в таком случае… — теперь я чувствовал страх. — В таком случае, почему не изменилась моя ориентация? У меня-то пол по-прежнему под ногами!
— Для вашего удобства я включил инвертор тяготения. А сейчас, прошу меня извинить, швартовка исключает возможность эксплуатации генератора для искусственной силы тяжести…
"Ну, спасибо! — подумал я. — Вот это объяснил! Теперь, конечно, всё понятно". Я изо всех сил пытался легкомысленно отнестись к своему положению, но на самом деле мне опять было страшно. "Генератор искусственного тяготения? Ну-ну…" Потом пришло блаженство — невесомость избавила от боли, но ненадолго. Через минуту вернулся вес, и опять тело заныло, сопротивляясь непрошеной нагрузке.
— Шахтияр? — позвал я.
Ответа не было.
— Шахтияр, какие будут указания?
Он молчал.
Радар отсвечивал равномерным серым фоном. Компьютер интерпретировал его сигнал как отсутствие всяких подвижных объектов в зоне, доступной для наблюдения. На альтиметре был ноль, а панель контроля окружающей среды сообщала о нормальных условиях за бортом.
— Похоже, приехали, — сказал я себе вслух.
Я обесточил оборудование и отстегнулся. Осторожно ступая по полу, добрался до спальни: Лукич, уже сидя, деловито сбрасывал с себя ремни. Я кивнул ему и прошёл к дверям шлюза. Миновав их, сделал ещё несколько шагов. Теперь я стоял около наружного выходного люка. Жидкокристаллический дисплей жизнерадостно рапортовал зелёными огнями о том, что за бортом нормальное давление (998 гПа), нормальная температура (19RС), нормальный газовый состав (азот, кислород, углекислый газ, норма, норма, норма…)…
Я просто взялся за стопорный рычаг, отодвинул его от кремальеры, а потом, открутив колесо до упора против часовой стрелки, разгерметизировал буксир.
Воздух зашипел, уравнивая давления, я толкнул дверь вперёд и вышел.
***
— Лукич, — я сделал ещё одну попытку прояснить ситуацию. — Ведь эта штука сделана не на Земле?..
— Разумеется, мой друг, разумеется…
Мы стояли в огромном ангаре. Где-то далеко вверху виднелся светящийся купол. Внизу, метрах в десяти под нами, покоилась поверхность, на которой ровными рядами уходили вдаль какие-то сооружения, очень похожие на космические корабли. Во всяком случае, они были одинаковыми, большими и неотличимыми от той штуковины, к которой Шахтияр намертво приварил мой буксир.
Корабль Шахтияра, как и другие корабли, застыл в коконе из сплетённых труб. К открытому люку вела лёгкая ажурная лесенка. Точно такая же, как и та, что вела к площадке перед моим шлюзом.
Пока я пытался оглядеться, Лукич обошёл меня и стал спускаться вниз.
— Лукич! — окликнул я его. — Далеко собрался?
Он не ответил. Было похоже, что в его беседе с Лин я проспал что-то самое важное.
— Лукич! — закричал я и, кряхтя, двинулся следом.
Куда там! Я едва осилил половину спуска, когда он уже входил в дверь транспорта Шахтияра.
Когда я осторожно заглянул внутрь, меня поразила необычайная роскошь. За отсечной дверью тамбура-шлюза, в котором в специальных нишах стояли скафандры, располагался огромный холл, в центре которого вверх и вниз вела широкая спиральная лестница. Из самого холла на этом уровне радиально отходило четыре коридора…
— Капитан Коган! — вполне буднично произнёс девичий голос. — Поднимитесь, пожалуйста, по центральному трапу в кабину управления. Вас ждёт капитан Данилов.
