обычным для себя пессимистическим взглядом на будущее.
— Ладно. Мы приземляемся, бластеры в руки и берем все, что нам нужно. А дежурные дают коротенькое сообщение патрулю. Ну, что ж, жизнь коротка, зато интересна. Все видеоэкраны будут полны картинами, где нас обстреливают ракетами. Всего лишь небольшое коротенькое развлечение, чтобы разнообразить скучное путешествие…
— Но мы не будем брать бластеры, — возразил Дэйн, — мы не будем вооружаться.
Али взглянул на Дэйна и Рипа и, к их удивлению, не стал немедленно отвергать эту мысль.
— Парализирующие пистолеты, — сказал помощник штурмана после паузы. — Мы подготовимся к тому моменту, когда они узнают, кто мы такие. Мы не сможем за несколько минут переоборудовать сад и снабдить всех кислородом. Если бы мы могли работать в космических скафандрах, работа шла бы быстрее и мы могли бы начать работы еще до посадки. Но, к сожалению, это невозможно. И все зависит от дежурного по станции — будут у нас неприятности или нет.
— Мы сможем надеть скафандры перед посадкой, — добавил Али к оценке ситуации, сделанной Рипом. — Если мы появимся в скафандрах, это подкрепит наш рассказ о бедных космонавтах, нуждающихся в помощи.
“С парализующими пистолетами или без них, — думал Дэйн, — весь их план был планом отчаяния. Все зависит от того, как быстро смогут работать вольные торговцы после посадки”.
— Прежде всего надо разбить их передатчик, — продолжал развивать план Али. — После этого нам не нужно будет опасаться, что кто‑то вызовет патруль.
Рип потянулся. Впервые за много часов его лицо приобрело обычное добродушное выражение.
— Прекрасный сюжет для видео. Али, ты сможешь кратко рассказать нам о всех повадках пиратов? Ничего более невероятного в моей карьере не встречалось. — Он бросил взгляд на пульт управления и протянул руку к переключателю, расположенному в стороне от остальных. — Пора приобретать нужную окраску, — заметил он.
Дэйн понял, что Рип сменил сигнал бедствия на носу корабля. Когда “Королева” сядет на А–станцию, у нее на носу будет пылать тревожный сигнал, который зажигался лишь тогда, когда корабль не надеялся достичь порта. Они избежали зажигать этот сигнал смерти, однако для них, для Королевы” он не был сигналом смерти. Работая все вместе, они перетащили все скафандры в шлюзовую камеру и подготовили их к работе. Затем Дэйн и Уикс принялись за свои ежедневные обязанности по уходу за больными, а Рип и Али готовились к посадке. В состоянии больных больших изменений не было. В каюте Джелико даже хубат, казалось, подвергся влиянию болезни своего хозяина, так как не встретил Дэйна своим обычным припадком гнева, а остался спокойно сидеть на полу своей клетки, спрятав когти на верхушках крыльев и злорадно осматривая помещение маленькими глазками. Он даже не плевался, когда Дэйн проходил мимо него, чтобы влить в рот своему пациенту жидкую пищу.
Что касается Синдбада, то тот занял каюту Дэйна и отказывался покидать ее, защищаясь когтями и зубами, когда Дэйн попытался перенести его в каюту Ван Райка и поместить его в его же собственный гамак. После этого помощник суперкарго не пытался выселить кота — было приятно видеть толстое серое туловище, свернувшееся на койке, которую ему так мало теперь приходилось использовать.
Выполнив свои обязанности по уходу за больными, Дэйн отправился в сад. Он кое‑что знал об этом земном сердце корабля. В годы учения ему приходилось знакомиться со всем, что так или иначе касалось космической торговли. Но снабжение всегда было неограниченным и он учил этот предмет ровно настолько, чтобы удовлетворительно сдать экзамен. Теперь ему предстояло гораздо более серьезное испытание. Дэйн медленно шел по коридору между рядами зеленых растений со всей Галактики, способных возобновлять запас кислорода в воздухе и снабжать экипаж своими овощами и фруктами. От них шел сильный запах свежести. Но как могут они сказать, что здесь было всегда, а что было принесено с Саргола? И могут ли они вообще быть уверены, что тут есть что‑нибудь с Саргола?
Дэйн стоял и смотрел на все оттенки зеленого цвета — от зелени, взращенной земным Солнцем, до зелени, выросшей на десятках других планет. Он искал чужое растение, отличное от других. Только Мура, который знал сад, как свою каюту, мог бы различить эти растения. Им все же придется разрушить здесь все и, может быть, им повезет.
Вдруг он вздрогнул, заметив слабое колебание среди листьев — дрожание ствола, колебание листьев. Какое‑то чувствительное растение среагировало на его приближение. Кружевное, похожее на папоротник растение свернуло в шары свои листья. Ему не нужно было здесь стоять, нарушая покой сада. Но какая разница, если через несколько часов это изобилие обречено на гибель и они будут зависеть от количества воздуха в резервуарах. Это плохо, ведь Мура и Тау столько времени отдали саду, выращивая и наблюдая за многочисленными растениями. Когда Дэйн закрыл за собой дверь, он услышал слабый вздох, шелест, прозвучавший среди листвы. Воображение — ценное качество торговца, когда оно придерживается в определенных рамках, подсказало ему, что растения обсуждают… Рассердившись на себя за свою сентиментальность, Дэйн отправился в штурманскую рубку.
У Рипа там были свои проблемы. Посадить “Королеву” на посадочное поле А–станции без регулирующего луча с нее — задача весьма трудная и для опытного пилота. Ведь если бы они вступили в контакт с персоналом А–станции, им пришлось бы отвечать на вопросы. Однако в кресле капитана сидел теперь Рип и его темные руки летали над клавишами пультов управления, а внизу в инженерной секции место Штоца занял Али, готовый выполнить любое приказание. Конечно, Дэйн знал, что они на несколько лет больше его провели в космосе. Тем не менее, он удивился, как легко и просто они приняли на себя ответственность за корабль. Он сам не смог бы так, он все время помнил об ошибке, о глупой ошибке, допущенной на Сарголе.
Резко прозвучал сигнальный звонок и на пульте управления вспыхнула красная лампочка. До сих пор корабль управлялся автоматами, а теперь начиналась работа Рипа. Дэйн направился к пульту связи, к молчавшему передатчику–приемнику, который через мгновение начал выплевывать слова, переводя их с космического кода.
— Назовите себя, назовите себя, назовите себя. Аварийная станция компании “Интерсолар” вызывает корабль. Назовите себя, назовите себя, назовите себя…
Эти слова были такими требовательными, что пальцы Дэйна непроизвольно схватились за ключ, чтобы ответить, но он тут же вспомнил, что этого делать не следует, и отдернул руку.
— Назовите себя, назовите себя… —
