– Саанел Брейт, – сказал он, – твой тейн ранен и, пользуясь своей безнаказанностью, оскорбляет меня, зная, что я не могу призвать его сделать свой выбор дуэли. Но вы не можете рассчитывать на такую же безнаказанностью.
– Сейчас может, – сурово сказал Розеф. – Этой хитрости мы вам не позволим, айронджейд. Вам не удастся перестрелять нас на дуэлях по очереди, одного за другим, и спасти своего безродного тейна.
– Я клянусь, что у меня нет желания спасать его. У меня нет тейна. И вы не посмеете лишить меня моих законных прав.
Маленький, сморщенный Розеф, на полметра ниже всех кавалаанцев, пристально смотрел на Дерка.
– Мы на Уорлорне, – сказал он, – и будем поступать так, как нам хочется.
Остальные одобрительно забормотали.
– Вы – кавалаанцы, – настаивал Джанасек, но на его лице мелькнула неуверенность. – Вы – брейты, высокородные члены Брейта, связанные со своим родом, своим Советом и его правилами.
– За последние годы, – с улыбкой заговорил Пир, – я видел немало своих кетов и людей из других сообществ, отказавшихся от мудрости родов. «Это, это и это – неправильно, – говорят бесхребетные айронджейды, – мы не будем этому следовать». И овечки Редстила поддакивают им, и женоподобные шанагейты, и, к сожалению, многие брейты. Или меня подводит память? Вы стоите перед нами и тычете нам в нос законами, но разве я не помню, как в моей юности айронджейды заявили мне, что я больше не имею права охотиться на оборотней? Мне ли не помнить кавалаанцев, которых послали на Авалон изучать звездные корабли, оружие и другие полезные вещи, а они вернулись, набитые разной чепухой? Как мы должны измениться в ту сторону, да в другую сторону. А наши древние законы? Мы ими гордились многие века. А их вдруг стали называть позорными! Скажи мне, айронджейд, разве я не прав?
Гарс молчал. Он крепко стиснул руки, сложив их на груди.
– Джаан Викари, бывший когда-то Высокородным Айронджейдом, был одним из зачинщиков перемен. Вы шли за ним по пятам, – добавил Лоримаар.
– Я никогда не был на Авалоне, – просто ответил Джанасек.
– Скажите мне, – потребовал Пир. – Разве вы с Викари не добивались изменений? Разве вы не смеялись над законами, которые вам не нравились?
– Я никогда не нарушал законов, – возразил Джанасек. – Джаан иногда…
– он запнулся.
– Он признает это, – сказал толстый Саанел.
– Мы поговорили между собой, – спокойно продолжал Розеф. – И решили, что, раз высокородные позволяют себе убивать без закона, если все, что мы считаем правильным, может быть ими с пренебрежением отвергнуто, значит мы тоже можем позволить себе произвести изменения и отвергнуть ложную мудрость, которую мы не признаем. Мы более не связаны с Брейтом, айронджейд. Это лучшее из сообществ недостаточно хорошо для нас. Наши прежние кеты приняли в пищу слишком много подслащенной лжи. Мы более не хотим быть игрушками в чужих руках. Мы вернемся к древней правде, идеям, родившимся еще до падения Бронзфиста – в те дни, когда высокородные Айронджейда, Таала и Глубоких Угольных Шахт вместе сражались против демонов в Ламераанских Холмах.
– Видишь, айронджейд, – сказал Пир, – ты неправильно нас называешь.
– Я не знал, – ответил Джанасек после небольшой паузы.
– Называй нас правильно. Мы больше не брейты.
Глаза айронджейда были темными и непроницаемыми. Не разжимая рук, он смотрел на Лоримаара.
– Вы основали новое сообщество? – спросил он.
– Такие случаи известны, – сказал Розеф. – Редстил основали те, кто порвал с Сообществом Горы Глоустоун, а сами брейты откололись от Бронзфиста.
– Меня зовут Лоримаар Рельн Уинтерфокс Высокородный Лартейн Аркеллор, – представился Лоримаар высоким, искаженным болью голосом.
– Честь вашему сообществу, – ответил Джанасек. – Честь вашему тейну.
– Мы все лартейны, – сказал Розеф.
Пир засмеялся.
– Мы составляем Верховный Совет Лартейна и придерживаемся старых законов, – добавил он.
В наступившем молчании Джанасек переводил взгляд с одного лица на другое. Дерк, по-прежнему беспомощно стоя на коленях, следил за поворотами его головы.
– Вы назвали себя лартейнами, значит вы лартейны, – согласился он наконец. – Старые законы не запрещают этого. Но я позволю себе напомнить вам, что все, о чем вы говорили, – люди, идеи, сообщества, которые вы называли, – они все мертвы. Сообщества Бронзфист и Таал были разрушены в Великих Войнах задолго до вашего появления на свет. Глубокие Угольные Шахты были опустошены и затоплены еще в Годы Огня и Демонов.
– Их мудрость продолжает жить в Лартейне, – сказал Саанел.
– Вас всего шестеро, – напомнил им Джанасек. – И Уорлорн умирает.
– С нами он снова расцветет, – возразил Розеф. – Новость дойдет до Верхнего Кавалаана, и прибудут другие. Наши сыновья родятся здесь, чтобы охотиться в лесах душителей.
– Как вам угодно, – ответил Джанасек. – Это меня не касается. У Айронджейда нет повода для недовольства Лартейном. Я открыто пришел к вам и попросил взять меня на охоту, – его рука опустилась на плечо Дерка. – И я преподнес вам подарок крови.
– Это правда, – сказал Пир и, помолчав минуту, обратился к сородичам: – Я предлагаю принять его.
– Нет, – воспротивился Лоримаар. – Я не доверяю ему. Он слишком настаивает.
– У меня есть основания, Лоримаар Высокородный Лартейн, – продолжал убеждать их Джанасек. – Тень ужасного позора брошена на мое сообщество и на мое имя. Я хочу очистить их.
– Мужчина должен хранить свою гордость, как бы ему ни было больно, – кивнул Розеф, соглашаясь. – Это понятно каждому.
– Пусть охотится, – сказал тейн Розефа. – Нас шестеро, а он один. Как он может повредить нам?
– Он пытается обмануть нас! – не отступал Лоримаар. – Как он попал сюда? Спросите себя об этом! И посмотрите! – Он указал на правую руку Джанасека, где светящиеся камни горели красными огнями на его браслете. Только несколько из них отсутствовало.
Джанасек взялся левой рукой за нож и легко выхватил его из ножен. Затем он протянул правую руку Пиру.
– Помогите мне, подержите руку, – сказал он ровным голосом, каким говорят об обычных вещах. – Я вырву фальшивые огни Джаана Викари.
Пир сделал, как он просил. Все молчали. Рука Джанасека уверенно и быстро выполнила всю работу. Когда он закончил, светящиеся камни лежали на песке, как разбросанные угольки. Он наклонился и поднял один из них, слегка подбросил его в воздухе, как будто проверял на вес. Проделывая все это, он улыбался. Затем он размахнулся и бросил камень, который полетел далеко и летел долго. В самом низу дуги, перед падением в воду, он сверкнул, как падающая звезда. Дерку показалось, что он зашипит, коснувшись темной воды. Но на таком расстоянии они не услышали ни звука, ни даже всплеска.
