Ознакомительная версия.
Кларк хмурится:
— Но разве это не означает, что модель останавливается, как только достигает Североамериканского побережья? По идее, именно оно должно быть для них интереснее всего.
Брандер закусывает губу:
— Вот в этом и дело. Чем ниже активность в конце периода, тем он дольше.
Она ждет. Ей не нужно спрашивать. Майк слишком горд собой, чтобы сейчас промолчать.
— И если предположить, что низкая активность в конце периода отражает воздействие относительно слабого землетрясения, это значит, зельц большую часть времени просчитывает толчки, чье влияние приведет к наименьшему воздействию на континент. Обычно все его размышления останавливаются, как только ударная волна достигает берега.
— Есть порог, — говорит Лабин.
— Что?
— Каждый раз, когда гель предсказывает береговое землетрясение выше определенного порога, модель отрубается и все начинается снова. Неприемлемые потери. Большую часть времени он проводит, размышляя о слабых толчках, но все они пока приводят к неприемлемым потерям.
Брандер медленно кивает:
— Я об этом думал.
— Прекрати думать, — голос у Кена еще более мертвый, чем обычно. — У этой штуки только одно на уме.
— И что же? — спрашивает Кларк.
— Лабин, у тебя паранойя, — фыркает Майк. — Просто потому, что она немного радиоактивна…
— Они нам солгали. Забрали Джуди. Даже ты не можешь быть настолько наивным…
— Что? — переспрашивает Лени.
— Но зачем? — требует ответа Брандер. — В чем смысл?
— Майк, — тихо и четко произносит Кларк, — заткнись.
Тот моргает и замолкает. Она поворачивается к Лабину:
— Что у зельца на уме?
— Он изучает местные плиты. Он спрашивает, что произойдет с побережьем, если тут прямо сейчас произойдет землетрясение. — Кен размыкает губы, и очень мало людей приняло бы этот оскал за улыбку. — Пока ответ ему не нравится. Но раньше или позже возможный удар станет ниже некоторой критической отметки.
— И что тогда? — спрашивает Кларк.
«Как будто я не знаю».
— Тогда он взорвется, — произносит очень тихий голос.
Элис Наката снова заговорила.
Довольно долго все молчат.
— Это безумие, — первой произносит Кларк. Лабин пожимает плечами.
— То есть вы считаете, что это какая-то бомба?
Он кивает.
— Бомба достаточно большая, чтобы вызвать землетрясение в трехстах — четырехстах километрах отсюда?
— Нет, — говорит Наката. — Все эти хребты, которые придется пересечь ударной волне, должны остановить ее. Как файерволлы.
— Если только, — добавляет Кен, — один из них сам не готов съехать.
Каскадная зона. Никто ничего не говорит вслух. Никому и не надо. Однажды, пятьсот лет назад, плато Хуан де Фука сказало «хватит». Оно устало от того, что его вечно попирает пята Северной Америки, прекратило свое скольжение и повисло над пропастью, держась за край кончиками пальцев, провоцируя весь остальной мир стряхнуть его прочь. Пока остальной мир не смог. Но давление растет уже полтысячелетия. Это всего лишь вопрос времени.
Когда Каскадная зона падет, много карт отправится в мусорную корзину.
Кларк смотрит на Лабина:
— Ты утверждаешь, что даже маленькая бомба может отправить Каскадную зону в полет. А ты сейчас говоришь о большой, так?
— Именно, — подтверждает Брандер. — Так почему, Кен, приятель? Это какая-то азиатская махинация с недвижимостью? Атака террористов на конгломерат Н’АмПасифик?
— Подождите минуту. — Лени поднимает руку. — Они не хотят вызвать землетрясение. Они стараются его избежать.
Лабин кивает:
— Если подрываешь атомный заряд на рифте, то запускаешь землетрясение. Точка. Насколько серьезное, зависит от условий детонации. Эта штука сдерживается, пока не сможет нанести как можно меньше ущерба побережью.
Брандер фыркает:
— Послушай, Лабин, тебе не кажется, что это слишком? Если бы они хотели расправиться с нами, то просто спустились бы сюда и всех перестреляли.
Кен смотрит на него пустыми глазами:
— Я не верю, что ты настолько глуп, Майк. По-моему, у тебя просто стадия отрицания.
Тот встает со стула:
— Послушай, Кен…
— Дело не в нас, — произносит Кларк. — Ну не только в нас. Так?
Лабин качает головой, не сводя глаз с Брандера.
— Они хотят ликвидировать все. Весь рифт.
Кен кивает.
— Почему?
— Я не знаю. Может, у них спросим?
«Похоже, — размышляет Кларк, — никакой карьеры я так и не сделаю».
Брандер падает на стул.
— А чему ты улыбаешься?
Лени качает головой:
— Ничему.
— Мы должны что-то сделать, — говорит Наката.
— Да ну, Элис, свежая мысль. — Майк смотрит на Кларк. — Есть идеи?
Та пожимает плечами:
— Сколько у нас времени?
— Если Лабин прав, то кто знает? Может, завтра. Может, через десять лет. Землетрясения — это классическая хаотическая система, а тектоническая картина здесь изменяется с каждой минутой. Если Жерло соскользнет хотя бы на миллиметр, то последствия могут варьироваться от легкой дрожи до полного обрушения.
— А может, это заряд малой мощности, — с надеждой предполагает Наката. — Устройство довольно далеко, и вода сможет смягчить взрывную волну, пока та нас достигнет.
— Нет, — отрезает Лабин.
— Но мы не знаем…
— Элис, — говорит Брандер. — Оно находится почти в двухстах километрах от Каскадной зоны. Если эта штука может генерировать продольные волны достаточно сильные, чтобы сдвинуть ее, то мы тут не выживем. Если нас не превратит в пар, то взрывная волна разорвет на мелкие кусочки.
— Может, мы сможем ее отключить каким-нибудь образом? — предлагает Кларк.
— Нет, — Лабин спокоен и уверен.
— Почему нет? — спрашивает Брандер.
— Даже если мы сумеем пробиться сквозь ее поверхностную защиту, то все равно увидим лишь верхушку айсберга. Вся жизненно важная начинка похоронена внутри.
— Если мы сможем залезть сверху, то, возможно, получим доступ…
— Есть шансы, что заряд сдетонирует, если с ним начать возиться, — говорит Лабин. — К тому же мы не нашли остальные установки, а они есть.
Брандер смотрит вверх:
— И откуда ты это узнал?
— Они должны быть. На такой глубине понадобится почти три сотни мегатонн, чтобы создать пузырь хотя бы с полкилометра диаметром. Если они хотят взорвать значительную часть источника, то им нужно несколько зарядов, распределенных по разным местам.
Ознакомительная версия.
