Каваси не теряла попусту времени. Она провела его на другой конец крыши, к другой лестнице, у которой ее уже дожидались несколько человек. Этим она тоже что-то сказала, — очевидно, объяснила ситуацию и отдала распоряжения. Затем они быстро разошлись.
— Вы ожидаете нападения?
— Мы должны быть готовы. Возможно, это просто их разведчики.
— Думаешь, они знают, где вас искать?
— Откуда мне знать? Но мы должны действовать так, как если бы они это знали. И действовать быстро.
— Отряд был очень немногочисленный. Может, вы их задержите, не дадите уйти отсюда?
Она вскинула брови.
— Что ты имеешь в виду?
— Если кроме них никто еще не знает, где вас искать, и если сами они не вернутся обратно с подобной информацией…
— Ты хочешь сказать… убить их? Но это же Варанели. Никто и никогда не убивал воина Варанеля!
— Даже Джонни?
— Ну… может быть… все равно это невозможно. Они неуязвимы!
— Абсолютной неуязвимости не существует, — возразил Майк. — А если они представляют для вас опасность, то почему бы не попробовать?
— Мы не нападаем. Мы только защищаемся.
— Иной раз лучше самому нанести первый удар. Уничтожить противника прежде, чем он сможет напасть.
— Мы не нападаем, мы только защищаемся, — упрямо твердила Каваси.
Она открыла дверь в стене, и они вошли в полутемное помещение. Девушка осторожно прикрыла за собой дверь, после чего они прошли еще три марша вверх по лестнице. На каждой площадке находилось по одной двери, задерживаться у этих дверей они не стали. На самой верхней площадке также имелась дверь, ведущая на террасу. Здесь росли деревья, бил небольшой фонтан и был выкопан пруд, здесь цвели цветы, а сама терраса уходила темную даль — Майк смутно различал ряды ухоженных грядок.
Каваси открыла еще одну дверь, и они оказались в просторной комнате. У дальней стены находился очаг. Рядом стояло несколько диванов, накрытых индейскими покрывалами.
— Это мой дом, — сказала девушка.
Каменные стены были увешаны гобеленами, а пол устлан коврами.
— Садись сюда, — сказала Каваси. — Мы будем есть, а потом придут люди, и мы будем говорить. Мы должны решить, что делать дальше.
— Я бы посоветовал разделаться с этим дозором, пока они не успели сообщить, что отыскали вас.
— Убить Варанелей? Невозможно. Убить Варанелей — великое зло.
— Почему?
— Потому что нельзя. Никто и никогда их не убивал. Это самый большой грех…
— И кто же вам об этом сказал? — раздраженно проговорил Майк. — Сами Варанели?
— Нет, но это на самом деле так. Так было всегда.
— А разве они сами время от времени никого не убивают?
— Конечно! Убивают или берут в плен. У них так принято.
— А вы, значит, их не убиваете? Кто-то основательно запудрил тебе мозги. Выходит, они имеют право убивать вас, но их убивать нельзя, потому что — грех. Мне кажется, тебе следует поразмыслить над этим. А заодно и о том, кто вам внушил такую чушь.
Из-за двери раздался чей-то голос. Каваси пересекла комнату и открыла. Вошли шесть мужчин, четверо из которых, судя по седине в волосах, были весьма преклонного возраста. На всех были накидки из какой-то тонкой ткани, стянутые у пояса ремнями.
Каваси тут же принялась что-то объяснять им. Затем снова повернулась к Майку:
— Майк, ты не помнишь, сколько их там было? Я не успела разглядеть.
— Я заметил только семерых. Но мне почему-то кажется, что их и не должно быть больше. Если действовать быстро, то можно расправиться со всеми.
Каваси перевела слова Майка своим людям, и тут же раздались изумленные и даже отчасти гневные возгласы. Только один из пришедших, по виду самый молодой из них, хранил молчание, он внимательно разглядывал Майка.
— Они говорят то же, что и я. Никому не дано убить Варанеля. Но если они нападут, мы будем защищаться.
— А если все же вы убьете кого-нибудь из них? Когда станете защищаться…
Каваси, похоже, смутилась.
— Мы еще ни разу ни одного не убили. Потому что это невозможно.
Один из старцев наконец заговорил — очевидно, рассказывал какую-то историю. Остальные одобрительно кивали. Минуту спустя Каваси перевела:
— Как-то раз, очень давно, один выживший из ума человек попытался убить Варанеля. Он целых три раза ударил его ножом. И ничего…
— Они одеты в броню, — объяснил Майк. — Они носят ее под своими короткими синими камзолами — или как вы их называете. Во всяком случае, те, которых мне довелось увидеть, были одеты в доспехи типа жилетки или рубахи. — Он немного помолчал. — А хоть кто-нибудь когда-либо пытался нанести им удар по ногам? Или перерезать горло?
— Мы не нападаем на Варанелей, — упорствовала Каваси.
Майк пожал плечами. Он уже начинал злиться.
— Тогда вам лучше смирить гордыню и стать их рабами. Мне кажется, выбора у вас нет.
— Никто не может победить Варанеля, — твердила Каваси.
— Почему же? Мне как-то пришлось столкнуться с парочкой их ребят, и у меня с ними неплохо получилось. Кстати, они очень удивились. Судя по тому, что ты рассказываешь, я для них оказался неприятным исключением.
Взгляд Раглана скользил по лицам мужчин. Внешне они казались самыми обычными людьми, и все же эти люди не могли быть такими, как все те, кого он знал прежде. Потому что здесь — совершенно другой мир, о котором сам он до сих пор понятия не имел. Были они мягче, добрее, чем привычные ему люди? Или они так долго жили в изоляции, что никто уже больше не помнил, каким должен быть настоящий мир? Перед ним были потомки скальных жителей, народа, в свое время принявшего решение отступить под натиском вражеских набегов и засухи и нашедшего здесь приют. Скрывались ли они от грозящей им опасности? Или убоялись собственных инстинктов?
Перемены не обошли стороной их общество, но каким образом и по каким направлениям шло это развитие? В апартаментах Каваси было довольно уютно, ну а если вглядеться попристальнее? Намного ли отличалось оно от незатейливых построек на Меса-Верде и в Чако-Каньоне? В какой мере отличались друг от друга два мира — мир, в котором жила Каваси, и тот, другой, сумрачный мир, в котором правил Рука?
— Вы никак не связаны с тем миром, в котором живут Варанели? — спросил наконец Майк.
— Никак. И не нуждаемся в этом. У нас есть все, что нам надо.
— А у вас есть домашние животные?
Она кивнула:
— Только коз мы не держим. От них слишком много вреда. Дай им волю, и они сожрут всю растительность, обдерут даже кору с деревьев. Когда-то давным-давно мы решили, что коз у нас не будет, потому что там, куда приходят козы, образуется пустыня. Козы все со временем превращают в пустыню.
