— Господин де Луэстен занят. У него совещание, — ответила секретарь, но, узнав голос Мишеля, добавила: — Одну минуту, попробую вас соединить.
— Сынок?! Я рад тебя слышать. Замечательно, что вы, наконец, приехали. Ждем вас сегодня в восемнадцать, а сейчас, извини, очень занят, — проговорил скороговоркой отец, и в трубке послышались короткие гудки. Мишель вздохнул:
— Еще одна отсрочка… Но тяжелого разговора с родителями о Луизе не избежать.
Весь этот вечер и ночь в вилле Жоржа де Луэстена горел свет. Страданиям родителей, вызванным утратой любимой дочери, не было предела.
Пытаясь смягчить их горе, Ихтиандр подробно описал те удивительные превращения, которые произошли с Луизой, и ее невероятное перемещение в мир людей будущего.
Лишь только к обеду следующего дня Мишель отвез новых друзей к себе домой.
— Знаешь, Ихтиандр, я понимаю, что мы нужны были здесь, чтобы поддержать друзей в трудную минуту. В этом наш долг перед Луизой и ее родителями. Но через несколько дней, может быть, мы отправимся в Сидней?
— Я с тобой согласен, дорогая…
В дверь постучали. Получив разрешение войти, на пороге показались Николь и Мишель:
— Друзья, вам нужно отдохнуть, — проговорил хозяин дома, — и мы просили бы вас не торопиться с отъездом.
Гуттиэре и Ихтиандр переглянулись. Заметив это, де Луэстен продолжил:
— Луизу не вернуть, а нам нужно жить дальше… Вы не пожалеете, если останетесь погостить у нас.
— Мишель, у нас был разговор об отъезде, — Ихтиандр взглянул на жену и, прочитав в ее глазах согласие, продолжил: — Мы с удовольствием задержимся у вас.
Беседу прервал камердинер:
— Месье, только что получено срочное телеграфное сообщение.
Он подал бумагу и, поклонившись, вышел.
Де Луэстен вопросительно посмотрел на лист и, развернув его, быстро пробежал глазами по тексту. Недоумение, сменившееся изумлением, отразилось на его лице. Потом он как-то по-детски коротко засмеялся и, повалившись в рядом стоявшее кресло, закрыл лицо бумагой. Через секунду он встал и несколько раз решительно прошагал из угла в угол.
— Друзья! Я не сошел с ума, — наконец, проговорил он каким-то не своим голосом. — Должен прочитать вам нечто невероятное. Прошу, рассаживайтесь поудобнее.
Ничего не понимая, все молча уселись, переглядываясь друг с другом.
«ВЕЛЛИНГТОН. НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ. ПЛОЩАДЬ СВЯТОГО ПЕТРА, 17. ГОСПОДИНУ МИШЕЛЬ ДЕ ЛУЭСТЕНУ.
Ваша сестра Луиза де Луэстен находится у меня. Она здорова. Травмы не было. Ваше присутствие в Буэнос-Айресе для нее необходимо. Подробности при встрече. Подтвердите получение моего сообщения телеграфом.
Сальватор де Аргенти».Закончив читать, Мишель обвел взглядом присутствующих, до которых мало-помалу дошел смысл телеграммы.
После длительной дискуссии по поводу этого сообщения было решено, что здесь не обошлось без людей будущего, хотя многое и осталось неясным.
Вновь допоздна горел свет в окнах виллы Жоржа де Луэстена. Слышалась негромкая музыка. Лица родителей сияли. Ничего не понимая в этой истории, они знали главное — их любимая дочь жива и здорова.
Мишель засобирался в дорогу. В Буэнос-Айрес можно было попасть пароходом только с пересадкой в Панаме, а очередной рейс туда был через три дня. Николь немного загрустила перед этой разлукой. Муж обнял ее:
— Дорогая, завтра нам предстоит чудесная морская прогулка, а затем я тебя оставлю, но ненадолго, и надеюсь, что ты не дашь заскучать нашим друзьям.
— Ты не беспокойся, милый. Я ведь понимаю. Все будет хорошо, — ответила, целуя его, молодая женщина.
На следующий день быстроходная яхта уносила отдыхающих в открытый океан, подальше от многолюдного пляжа. Больше всех этой прогулке радовался Эдди. Ветер, волны, ласковое южное солнце действовали благотворно на всех, особенно на этого маленького человека, выросшего среди морской стихии.
Неожиданно Эдди заметил среди волн какой-то цветной предмет:
— Папа, что это там?
Ихтиандр, внимательно вглядываясь вдаль, тоже рассмотрел качающийся на воде пестрый квадрат.
Мишель достал морской бинокль:
— Ты посмотри, какие смелые, — произнес он с улыбкой. Двое молодых людей в костюмах Адама и Евы, удобно расположившись на большом надувном плоте, крепко обнимались.
— Оригинально, — сказал Ихтиандр, приложив бинокль к глазам, и затем протянул прибор Николь.
— Папа, кто там?
— Дядя с тетей плавают на надувном матраце…
— А что они делают?
— Загорают.
Эдди недоверчиво посмотрел на отца. Яхта прошла совсем близко от плота. Люди на нем были полностью поглощены собой и не обратили ни малейшего внимания на судно и его обитателей.
— Хоть бы прикрылись… — тихо сказала Гуттиэре, отвлекая сына.
— Ну зачем же, — засмеялся Мишель, — по всей видимости, это большие любители красивого и ровного загара. Им здесь даже акулы не помешают. Одно слово — простор.
— Разве у вас здесь не водятся эти хищницы? — спросил Ихтиандр, подтягивая парус.
— Нет, почему же, встречаются, только именно в этом заливе их еще никто не видел.
Ихтиандр с сомнением покачал головой, глядя в сторону плота, оставшегося далеко позади, и ничего не ответил. Он слишком хорошо знал океан и имел все основания не доверять сказанному: «Ну что ж, в конце концов, каждый должен отвечать за свои поступки», — решил он.
Около трех часов яхта с белыми парусами бороздила воды океана. Николь хорошо управляла судном и учила этому искусству Гуттиэре и Эдди, пока мужчины купались. Все было замечательно, кроме одного: Лидинг не отвечал на вызов — и это было странно.
— Его молчание может быть обусловлено двумя причинами — либо он погиб вместе с Карлушей, либо они вышли из зоны действия сигнала, — а для этого нужно преодолеть значительное расстояние, — задумчиво произнес Ихтиандр, забираясь на яхту.
— Подождем еще немного, я думаю, они объявятся, пока у нас нет веских оснований за них беспокоиться, — ответил Мишель.
Вскоре прозвучало приглашение к обеду, и все уселись за стол. Вкусно приготовленная пища казалась еще лучше от того, что трапеза проходила на свежем воздухе. Небольшой отдых после еды, и вновь вызов дельфинов. Аппарат ответил молчанием. Людям ничего не оставалось, как повернуть яхту к берегу.
Мишель управлял судном, а Ихтиандр, задумавшись, сидел на корме, глядя на волны. Вдруг в толще воды он заметил быстро промелькнувшую длинную тень.
— Ихтиандр, как ты считаешь? — донеслись до него слова друга.
