— Господин Лапин не захотел меня слушать и вошел в дом.
— Потом что?
— Потом я пошел в трактир.
— А почему князь Воронцов поручился, что вы были в гостях у него?
Подставлять Воронцова мне не хотелось, придется изворачиваться. Хозяин трактира наверняка доложил, в котором часу постоялец прибыл.
— Заходил ненадолго. Не помню точно сколько пробыл.
— Я напомню, — полицмейстер позвонил в колокольчик. На звон открылась дверь и вошел дежурный унтер, — Пригласите графа Воронцова.
Вот стыд то какой! Я готов был сквозь землю провалиться. Устроили очную ставку!
Граф вошел как ходил всегда, быстро, словно куда-то торопился или опаздывал.
— Добрый день господин Битер! — с порога начал Георгий, — Надеюсь вы объясните с какой это стати меня будят поутру ваши люди! И… добрый день господин Лазарев, — споткнулся Георгий увидев меня.
— Позвольте представить вам граф этого человека, — злорадно сказал полицмейстер.
— Мы знакомы. Это мичман Лазарев Игорь Николаевич, — перебил его Георгий.
— Никакой это мичман, и не Лазарев… — его превосходительство брезгливо отодвинул от себя мой паспорт. Всё-таки хорошую ксиву Востриков сделал, хоть в этой бумажке липу не распознали, — Вот, извольте познакомиться — мещанин Векшин Василий Макарович.
— Что такое? — не понял Воронцов косясь на паспорт.
— Он был у вас в доме ваше сиятельство?
— Да, — сглотнул Георгий изучив паспортные данные к документу не прикасаясь.
— Вы пожалуйста проверьте как дома будите, не пропало ли чего, — сказал полицмейстер,-
И впредь будьте разборчивее в знакомых. Мало ли что может случиться, а нам лишние хлопоты.
— Весьма благодарен вам ваше превосходительство. Учту.
Граф Воронцов побледнел. На меня он даже искоса избегал смотреть.
— Вот за этим я и пригласил вас господин Воронцов, — усмехаясь сказал полицмейстер, разводя руками. Его превосходительство разительно изменилось. 'Сушеный кузнечик' расцвел как майская роза. Чужие отрицательные эмоции доставляли ему радость и оказывали животворное воздействие.
— Вы, уверены, что ничего не пропало? — ещё раз участливо осведомился он.
— Да уверен. Господин…,- Георгий поморщился, — Векшин пробыл в доме не долго.
— Тогда вопросов к вам больше не имею и не смею вас больше задерживать.
— Всего доброго.
Граф коротко кивнул и вышел.
Меня ещё немного промурыжили, я ещё немного повалял дурака и распустил нюни моля о снисходительности и пощаде за пьяную выходку. В общем, сам себе стал противен, а их превосходительству господину Битеру и подавно. Он брезгливо морщился, хотел меня посадить для острастки в 'обезьянник' до выяснения неких обстоятельств, неоднократно намекая не спер ли я чего у графа. Но передумал и отпустил. Выйдя из управления я вздохнул свободно, но был уверен, что без 'хвоста' теперь ходить не буду. Но сбегать из этого времени я не стану пока не сделаю всё, что запланировал.
* * *
Так оно и случилось. Невзрачный серый господин проводил меня до трактира.
Мне было грустно. В глазах Воронцова я был мелким жуликом наподобие Гоголевского Хлестакова. Хоть граф мне не друг, и не брат, но неприятно. Чувство что тебя измазали грязью от которой не отмыться, въелось в душу. Что ж, неприятность эту мы переживем.
Вспомнилось другое изречение кого-то из классиков. 'Когда мне грустно — я работаю, когда мне плохо — я работаю. Работа единственное лекарство, которое отвлекает от бессмысленного самобичевания и придает смысл жизни'. За точность не ручаюсь, но смысл верен.
Поэтому я заперся у себя и продолжил перевод рукописи. На втором листе стояла одинокая цифра 568. Предложение напротив, которого она стояла, гласило следующее:..нашли Того, о котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса сына Иосифа — 568.
Если моё предположение верно значит выходили слова: писали — Моисей- закон.
В связи с предыдущим выходило следующее: человек посланный находит Симона писал
Моисей закон. Остается понять причем тут Симон и писал ли он закон Моисеев?
Не очень складно получается. И считать ли предлоги за слова? Тогда это скромная черточка на полях на самом деле единица и отмечает она предлог 'на'. А если учесть что Симон он же Петр, он же Кифа — камень. Выходит более складно. Что посланный человек находит камень и напишет на нем Моисеев закон. Конечно, всё это притянуто за уши. И дальнейший перевод покажет мою правоту или не правоту. Но дальнейшего не было.
На другой странице ничего не было. Текст конечно был. Цифр не было. Скучно.
Тщательно переписав текст на заготовленный лист я собрался к Борису Абрамовичу.
Испорченные кляксами листы я тщательно и с ожесточением изорвал и бросил в угол.
Не все мне трудится. Пусть полицейские ищейки пособирают эти пазлы. Интересно посмотреть на их лица, когда они соберут библейский текст.
В номере в моё отсутствие рылись и даже не попытались это скрыть. И действительно, чего с мещанином церемонится?
* * *
Приставленный ко мне 'топтун' проводил меня и до Абрамовича. Ему было скучно и он считал ворон и пробегающих мимо собак. Мой визит к ювелиру его оживил. Я видел через витрину как он пометался перед дверями потом набрался смелости и зашел. Что делал Абрамович он не видел. Из-за высокой стойки было не видно, что тот читает лист принесенный мной и положенный рядом с оригиналом. Изучая скромную витрину с тоненькими колечками и перстнями с рубинами 'серый' делал вид, что интересуется некими украшениями. Нечем там было интересоваться. На состоятельного господина он не походил, а для замужества был староват.
Борис Абрамович поднял глаза на вошедшего. По его глазам я увидел, что он понял что из себя представляет данный клиент. Но тем не менее он сказал из профессиональной обязанности:
— Что вас интересует милейший? Кольца, перстеньки? Есть цепочки для часов золотые, серебряные? Браслеты? Прекрасный подарок супруге? Серьги с сапфирами просто чудо как хороши. Не желаете взглянуть?
Филер не ожидавший такого напора промычал нечто нечленораздельное и отмахиваясь от
Бориса Абрамовича сбежал из лавки даже не придержав хлопнувшую дверь. Плохого они обо мне мнения, шпика какого-то недоделанного приставили. Пошутить с ним что ли? Усмехнулся я. Но впрочем, хватит мне сегодня лицедействовать. У Прокопа работы непочатый край.
* * *
— Вот этот кусок Прокоп мы будем складывать один раз вдоль, другой раз поперек.
Если все сделаем правильно, получится сложная структура, на стали появится узор похожий на текстуру дерева — итамэ.
