Ознакомительная версия.
По мосту, действительно, ведя на длинных поводках тёмных приземистых псов и сжимая в ладонях длинные древки ярко-горящих факелов, шагали «теневики». Вернее, жители планеты РЗ-12, прибывшие на «кошачью» Мирру из сорок третьего «земного» века.
Уверенно шагали и орали пьяными голосами, что было мочи, на плохом английском «земном» языке:
– Шёл солдат из Аризоны, сапоги почти что стёр! До родной своей до мамы, до родных своих сестёр! Эге-ге-гей, Сюзанна, наша жизнь полна химер! Целый день висит бананом наш видавший виды…
– Металлические кирасы на головах, кожаные камзолы, копья и дворянские шпаги, – презрительно буркнул Пашка. – Ну-ну. Изображают из себя, понятное дело, отвязанных испанских конкистадоров. Игроманы хреновы.
– Шр-р-р-р! – заглушая дурацкую песенку, зашуршало-загремело где-то высоко в небе. – Гр-р-р-р!
Из горной лощины – в районе центральной опоры моста – начали активно вылетать яркие изумрудные искры, а само древнее инженерное сооружение, отчаянно раскачиваясь из стороны в сторону, мелко-мелко задрожало.
– Ну, ещё немного, Ашенька, – молитвенно сложив ладони у лица, умоляла Натка. – Ещё чуть-чуть, родненькая…
Раздался страшный грохот, и каменный мост – вместе с пьяненькими «конкистадорами» и их клыкастыми псами – рухнул, рассыпаясь на части, в бездну.
– К дереву! – прокричал – сквозь грохот – Томас. – Быстрее! Лишь бы она, растратив все силы, не свалилась с ветки. Лишь бы не свалилась…
Сразу подойти к обрыву не удалось – из горной лощины поднялись-выползли облака густой каменной пыли, окутав собой всё вокруг. Аномальщики, беспрестанно чихая и кашляя, были вынуждены присесть на корточки и плотно прикрыть лица различными частями одежды.
Когда пыль немного рассеялась, они подошли к краю лощины и – рядом с чахлым деревцем – нашли юную графиню Каспер: на тёмных камнях, свернувшись в некое подобие эмбриона, лежало светло-бежевое тельце, над которым поднималось призрачное светло-изумрудное свечение. Поднималось? Скорее, уж, слегка колыхалось и, чуть заметно дрожа, размеренно пульсировало.
– Что это, кха-кха, такое? – неуверенно откашлявшись, спросил Назаров. – Я имею в виду изумрудную завесу…. А?
– Так умирают архмагики, – жалостливо всхлипнул Томас. – Аша, разрушая мост, израсходовала всю архмагическую энергию. Всю, до последней капли. Это – верная смерть. Ей уже ничем нельзя помочь…. Что мне теперь делать? Как жить дальше? Наверное, никак. Брошусь, пожалуй, в пропасть. И все дела…
– Не торопись, братец, – несуетливо развязывая шнуровку рюкзака, посоветовала Наталья. – Успеешь ещё попрощаться – и с любимой, и с жизнью. Надежда, как известно, умирает последней. Азбука философии. Не торопись.
– Что ты задумала?
– Ничего особенного. В «грушной» майорской аптечке имеется препарат под названием – «Всплеск». Подопригора говорил, что это – самое сильное и почти волшебное средство. Мол, один боец, несший службу на ливийско-алжирской границе, был серьёзно ранен в грудь и потерял более двух с половиной литров крови. Доктор сказал, что не жилец. Даже теоретически. Тогда раненому «грушнику» вкололи «Всплеск». Уже через сорок пять минут он – с автоматом в руках – пошёл в плановый ночной рейд. Такая, вот, история.
– Сказки из телевизора, – по мохнатым щекам бродяги текли крупные слёзы. – «Земной» препарат, применяемый обычными вояками, поможет умирающему мирранскому архмагику? Издеваешься, Птичка?
– Ни капли, – доставая из планшета шприц-ампулу с неброской сиреневой этикеткой, заверила Натка. – Да и вояки, о которых шла речь, отнюдь, не «обычные». Те ещё бойцы. От Бога. В том смысле, что и могущественным мирранским архмагикам – по целому ряду аспектов – фору дадут…. А этикетка, Томас? Прямо-таки, в цвет мирранского солнышка. Дополнительная, как ни крути, надежда…. Павлик, помоги, пожалуйста. Попробуй слегка «развернуть из эмбриона» нашу графиню. Укол надо сделать в область сердца. Иначе не сработает…. Как тебе это изумрудное марево? Рукам не больно?
– Не очень. Колется – словно лечебные иголки китайских медиков. Терпимо, короче говоря.
– Смелее «разворачивай». Смелее…. Так-с. Теперь осторожно, не делая резких движений, приподнимай левую кошачью лапу. Переднюю, понятное дело…
После укола «Всплеском» прошло порядка пятнадцати эрлов. Изумрудное свечение, властвовавшее над неподвижным телом графини Каспер, постепенно преобразовалось в бледно-бледно-зелёное, а потом, и вовсе, пропало.
– Вроде, спит, – счастливо улыбаясь, известил Томас, вернувшийся от чахлого деревца. – Дыханье спокойное, чистое, почти без хрипов…. Ой, да вы костёр развели? Настоящий?
– Самый настоящий, правильный и классический, – подбрасывая в ленивые языки пламени сухие ветки, заверил Пашка. – Правильней, просто-напросто, не бывает.
– А дрова-то где достали? Камни, ведь, сплошные кругом.
– Рыжий принёс, – гордо усмехнувшись, сообщила Наталья. – Он у меня очень сильный, здоровый и выносливый. Сбегал по-быстрому за перевал к ближайшему леску, и принёс.
– По-быстрому?
– За одиннадцать с половиной эрлов, – смущённо улыбнулся Назаров. – На мировой рекорд, конечно, не тянет…. Зачем бежал? Ну, как же. Обещал, ведь, Аше, мол: – «Обязательно – когда-нибудь – ещё посидим у походного костерка. И песенки всякие, понятное дело, попоём…». Вот, скоро проснётся. А у нас – костёр. Ей будет приятно…
– Я уже проснулась, – известил на удивление бодрый девичий голосок. – Так что, Рыжий, проявляй свои музыкальные и вокальные способности. С удовольствием послушаю. А ваша вакцина – настоящее чудо. Сил – не пересчитать. Как будто родилась заново…
Они славно – до самого рассвета – посидели у костра. Выпили – в честь одержанной победы – трофейную «Белую лошадь». Сидели, болтали, пели походные и лирические песни.
Рассвело. Из-за далёкого горизонта барственно вывалилось сиреневое мирранское солнце. Последней была исполнена песенка, посвящённая двум присутствующим у костра дамам. Назаров и Томас – чуть хмельными голосами – старательно выводили:
Однажды – в кутерьме – помилуй Бог.
Отстаньте, но она мне очень нравится.
Дуэль? Успешно подвиду итог.
Красавица, красавица, красавица…
И ежедневно, люди говорят.
Мол, позабыты правила и нравы.
Мораль тоньчает много лет подряд.
Сошли на нет – тенистые дубравы…
Но и тогда. Уже – навеселе.
Пускай рыдает раненная львица.
Нож на столе. И ветер в сентябре.
Пускай оно вновь снова повторится…
Мне нравится – порой – пройтись с тобой.
И целовать тебя – мне тоже нравится.
Нацеловавшись – быть самим собой.
Красавица, красавица, красавица…
Песенка закончилась. Чуткое горное эхо, вздохнув напоследок: – «Красавица, нравится, авица…», замолкло.
Ознакомительная версия.
