Ознакомительная версия.
– И не надо! Достаточно руководить коллективом, который… что скрывать, мальчик мой, все твои коллеги искренне любят тебя, некоторые даже… слишком сильно. Этого достаточно.
– Какая уж тут работа, – неожиданно хмыкнула Вероника.
– Ты придешь проститься со мной? – напряженно спросил Норберт. Он наклонился вперед, будто желая выйти за рамки голографической иллюзии. – Я отправил твоей программе свой сетевой адрес.
– Не ходи, – спросонок пролепетала Бетси.
– Что ты там забыл? – сморщилась Вероника.
Еще несколько человек, приведенных в чувство зависшим над полом куском Гномма, подали нестройные голоса – все протестовали против отлучки вождя.
– Я приду, – сказал Тима. – И я подумаю над вашим предложением, сударь. После того, как совет директоров согласится с ним и пришлет мне официальный запрос.
– Твое право, – кивнул нейрохимик рассеянно. – Зачем я вызывал тебя?
– Вы уходите от нас и позвали меня присутствовать при вашем отбытии на переработку.
– Верно. – Гномм очень плохо выглядел и поминутно заново группировал лицевые мышцы в осмысленное выражение. – Завтра, ровно в 10 утра. Я заказал прямую трансляцию церемонии на свой рабочий кабинет.
Голограмма рассеялась на осколки и затухла. Разбросанные по залу тела, будто подчиняясь некоей цепной реакции, начали шевелиться и произносить малоразборчивые звуки. Слух о предстоящей разлуке с хозяином дома покатился как волна, неприятно возбуждая гостей – тех, кто очухался после недавней оргии.
Утром Тима ненадолго вышел из Сети: он уже неделю не выбирался в свою реальную квартиру и хотел привести в порядок собственное тело. Первым делом он полежал под медицинским аппаратом, диагностируя внутренние органы и в особенности мышечную систему. Заработать раньше срока атрофию ему совсем не хотелось.
Голова при попытке задуматься (неважно о чем) отвечала приятной гулкой пустотой, но все же держала в себе план действий на час-другой вперед. Отслеживать мелкие детали вроде разновидности дезодоранта Тима уже давно поручил программе.
Разглядывая себя в зеркало, Тима долго щупал складки на животе и шее, наплывшие на коже за какой-то год безвылазной работы в Сети. «Не мешало бы загореть», – подумал он. Новая забава ненадолго развлекла его – поиск искусственных волосков на макушке. Как всегда, на ощупь выделить импланты ему не удалось
Напоследок он провел визуальную проверку систем жизнеобеспечения. Оба пищевода функционировали как надо, огонек пневмопочты горел устойчиво, а процессы кондиционирования и подачи воды восхищали своей безупречностью. Все остальное пряталось под обшивкой стен и не поддавалось осмотру.
Ирина, в отличие от механизмов, выглядела не слишком хорошо. Она спала – ее обнаженное тело, порядком оплывшее, возлежало на гравикресле в полной неподвижности.
– Сделай-ка ей бесконтактный массаж, – злорадно сказал Тима.
Проведя рукой вдоль ее бедра, он почувствовал низкочастотную вибрацию гравитационного поля. Он легко представил себе, как Ирина, не просыпаясь, ощупывает кровать в поисках пледа и заворачивается в него, безуспешно унимая занудную кожную дрожь.
– Пора, – сообщил Чиппи.
– Черная майка, белые шорты, – распорядился Тима и улегся на свое место.
Теперь ему не было необходимости самостоятельно надевать на череп консоль – недаром он потратил кучу денег на автоматику.
Минутная чернота – и оживление по адресу Гномма, прямо посреди скромной спальни, обставленной вполне современной мебелью. В различных подвесных шкафах и просто в нишах во множестве валялись нужные в домашнем обиходе предметы – бокалы, разрозненные элементы одежды, какие-то смесители (видимо, для приготовления новых вкусовых начинок), папки с дистанционным доступом к Департаменту образования, пачки популярных журналов «Успехи нейрохимии» и «Диагностика заболеваний головного мозга для всех».
Хозяин радушно приветил гостя слабым движением руки – похоже, сил встать даже в Сети у него не осталось. Хотя внешне Гномм почти не изменился, организм отказывался служить ему. «Сдал старик Норберт, – без особенного сочувствия подумал Тима и потрепал бывшего начальника по запястью. – А ведь еще год назад выглядел бодрячком».
– В последний месяц словно подменили, – криво усмехнувшись, пробормотал старик и кивнул на собственное тело, распростертое на кровати. – Подниматься по утрам становилось все трудней…
– А где Дрим?
– Тут я, тут.
Вечный лаборант появился из соседнего помещения. Он жевал монументальный бутерброд с торчащим из него капустным листом. Все нюансы хруста передавались программой с отменной чистотой.
– Привет, Митя, – обрадовался Дрим. – Хочешь пожевать? Возьми!
– Спасибо, – сухо проговорил изобретатель. – Я уже питался.
Воздух за спинкой Гноммова ложа сгустился, явив образ озабоченного Коркина. Заместитель Президента тепло посмотрел на Тиму, нетерпеливо – на часы и сразу заявил бывшему сотруднику корпорации:
– Пора?
Время пришло, и пара транспортных бионов приступила к работе. Их проекция, конечно, не передалась в Сеть, чтобы не вносить в церемонию излишнего натурализма. Манипуляции бионов не отражались и на образе уходящего «в последний путь» человека – как Тима ни всматривался, он не увидел появления на шее Гномма микроскопической точки от укола. Тело старика словно воспарило над кроватью (грузчики подняли его с гравикресла и понесли к раструбу пневмопочты), вокруг него заструился белый, полупрозрачный туман, будто он поднимался сквозь облачное небо.
Не сказав ни слова, Норберт отключился – навсегда.
Бионы к этому моменту успели запаковать его физическое тело в пластиковый мешок, потертый многими перемещениями по трубам (эту временную оболочку снимут в приемном покое), и набрать на пульте пневмопочты пункт назначения.
Начало пути по гравиполям совпало с постепенным рассеиванием образа Гнома. От него плавно отвалились конечности и голова, последним же растаяло нелепо короткое туловище нейрохимика.
– Прощай, отец, – с облегчением сказал Дрим.
– В добрый путь, – обронил Самуэль и ласково обратился к Тиме: – Господин Гамов, вы подумали над предложением покойного Гномма возглавить лабораторию?
Но тот не успел ответить – внутри него будто разлили ведро кипятка. Мозг вспыхнул миллионом жгучих искр, и образы Дрима и Коркина рассыпались на быстро чернеющие воксели, успевшие-таки отобразить их недовольство внезапным исчезновением собеседника.
– Кто же все контролировать будет, законы писать? – скептически заметил Сергей.
Ознакомительная версия.
