Стив Альтен - Послание майя

А от непреходящей ярости ее мозговые волны сменили частоту.

И тогда ей открылся Нексус.

Когда она по ночам уходила в этот спасительный коридор, состояние иной реальности успокаивало нервы, приносило ощущение покоя и уюта, а со временем она научилась управлять этим процессом. Чтобы не выдать себя охранникам, которые круглосуточно следили за ней, Лора попросила DVD с занятиями йогой и часами медитировала, все дальше уходя в свое тайное убежище.

Два дня назад она там услышала голос.

Это случилось во время весеннего равноденствия, и инстинкт подсказал ей, что голос исходит от Сэма. Умер ли он? Или, как она, уходил в высшее состояние сознания? Она позвала его, и ответ напрочь выбил ее из колеи.

Я не Сэм! Оставь меня в покое, ведьма! Еще раз тронешь меня, и я отправлю твоего Сэма в глубины Шибальбы, где темные лорды сожрут его глаза!

Если ты не мой муж, то кто ты?

Обманщик! Неужели мало того, что ты бросил меня во тьму на бесконечные муки? Тебе нужно еще и поиздеваться надо мной? Нет, колдун, я не пущу тебя дальше. Я устал от боли, твои угрозы больше ничего не значат. Давай! Выпусти мне кровь, мне все равно. Все равно! Все равно!

Ответ принадлежал сумасшедшему, а то, как страшно было существование Сэма, Лора ощутила и не смогла перенести. Беспомощность швырнула ее разум обратно в комнату, заставила схватить гантель с пола и запустить ею в пуленепробиваемое стекло — разнося его на осколки.

…И это было записано на пленку, которую скоро должны были просмотреть десятки глаз сотрудников «Маджестик-12».

Никакую проблему нельзя решить на том же уровне сознания, на котором она возникла.

Исследовательско-лечебный центр Южной Флориды располагался в семиэтажном здании из белого бетона, окруженного аккуратно подстриженным вечнозеленым кустарником. Здание располагалось на выезде из этнического района к западу от города. Как и у большинства деловых строений, крыша его была увенчана кольцами колючей проволоки. Но в данном случае она предназначалась отнюдь не для того, чтобы не впустить внутрь слишком активных любопытствующих, а напротив, для того, чтобы не выпустить из здания его традиционных обитателей.

Доминика Вазкез, громко ругаясь, лавировала в плотном потоке машин, чтобы вырулить на шоссе 441. Первый день ее интернатуры, а она уже опоздала. Увернувшись от подростка на мотоскейте, который избрал не ту полосу дороги, она загнала машину на парковку для гостей, заглушила мотор и поспешила к зданию, на ходу собирая длинные угольно-черные волосы в пучок на затылке.

За столом регистратора сидела испанка, давно разменявшая пятый десяток, и читала утренние новости с экрана ноутбука. Не поднимая глаз, она поинтересовалась:

— Я могу вам чем-то помочь?

— Да. У меня назначена встреча с Маргарет Рейнке.

— Назначена она явно не сегодня и не на сегодня. Доктор Рейнке здесь больше не работает.

— Не понимаю. Я говорила с доктором Рейнке две недели назад.

Служащая наконец отвела глаза от экрана.

— А кто вы?

— Доминика Вазкез. Я из университета Флориды, прибыла для прохождения годичной последипломной интернатуры. Доктор Рейнке должна быть моим куратором.

Служащая сняла телефонную трубку и набрала внутренний номер.

— Доктор Фолетта, здесь девушка по имени Домино Васе…

— Вазкез. Доминика Вазкез.

— Прошу прощения. Доминика Вазкез. Нет, сэр, она внизу, в вестибюле, утверждает, что она — интерн доктора Рейнке. Да, сэр. — И повесила трубку. — Можете присесть вон там. Доктор Фолетта спустится через несколько минут и поговорит с вами. — Женщина повернулась спиной к Доминике, снова уткнувшись носом в экран.

Доминика села, оценивая ситуацию. Правильно, Борджия сменил Рейнке на Фолетту.

Десять минут спустя в коридоре появился крепко сбитый мужчина на вид лет шестидесяти.

Энтони Фолетта выглядел так, будто ему самим Провидением отведено место тренера или вратаря на футбольном поле, но никак не доктора в коридоре штатного заведения для невменяемых преступников. Густые седые волосы были зачесаны на затылок, огромная голова, казалось, растет прямо из плеч — шея была почти незаметна. Голубые глаза мигали из крошечных щелей между опухшими веками и пухлыми щеками. Несмотря на лишний вес, он был скорее накачанным, чем толстым, а живот лишь слегка выдавался под расстегнутым белым халатом.

Ей достались дежурная улыбка и протянутая толстая ладонь.

— Энтони Фолетта, новый шеф отделения психиатрии. — Голос у него оказался глубоким и скрипучим, как старая газонокосилка.

— Что случилось с доктором Рейнке?

— Личные обстоятельства. По слухам, у ее мужа обнаружили скоротечную форму рака. Думаю, она решила пораньше уйти на пенсию. Рейнке говорила мне о вашем приезде. Если нет возражений, вашим куратором буду я.

— Никаких возражений.

— Хорошо. — Он развернулся и зашагал по коридору обратно, Доминика догнала его и пристроилась рядом.

Они приблизились к дежурному на первом посту внутренней охраны.

— Передайте охраннику ваши водительские права.

Доминика порылась в сумочке и протянула мужчине ламинированную карточку, взамен которой тот выдал ей временный пропуск.

— Пока что пользуйтесь этим, — сказал Фолетта. — В конце дня, перед уходом, вернете его. Ваш значок интерна будет готов к концу этой недели.

Она прикрепила пропуск к лацкану блузки и последовала за доктором к лифту.

Фолетта показал три пальца камере слежения, вмонтированной над его головой. Дверь закрылась.

— Вы бывали здесь раньше? Знаете планировку?

— Нет. Мы с доктором Рейнке общались только по телефону.

— Здесь семь этажей. Администрация и главный пост охраны располагаются на первом. Главный пост контролирует передвижение персонала и внутренние лифты для пациентов. На втором этаже расположен небольшой медицинский пункт для престарелых и хронических больных. На третьем этаже — столовая и комнаты отдыха. Кроме того, там же есть переходы в бельэтаж, во двор и в палаты пациентов. На четвертом, пятом, шестом и седьмом квартируют наши постоянные обитатели. — Фолетта хохотнул. — Доктор Блэквелл называет их «клиентами». Интересный эвфемизм, не находите, учитывая, что сюда они прибывают в наручниках?

Они вышли из лифта и миновали пост охраны, аналогичный тому, что встретил их на первом этаже. Фолетта махнул рукой, и они проследовали по короткому коридору в его кабинет, заставленный картонными коробками, в которые были довольно небрежно свалены документы, оправленные в рамки дипломы и личные вещи.