- Их мечи всевозможного вида длинны и остры, - объявил Мармэдьюк. Боюсь, эти благородные бастионы разломятся на части, если только двое нас будут их защищать. Где остальные правоверные? Где Хельгеборт со своими Неутомимыми? Где Ниш, где Нессо? Где Литтл Маус? Где Вервили?
- Им предначертано разойтись по всем краям, - такие были изречены Слова. - Они - цвет нашего клира. Они будут учить и утешать. Именно они и заложат фундамент храма, в котором будет встречено пришествие Второго Царствия. Да будет так!
- Благословенный Берниссус! А какая мне уготована роль в днях грядущих?
- У каждого роль своя Я сейчас ухожу в Часовню, чтобы вымолить неотразимый клич, который вселил бы панику в души этих марионеток. А вы пока что должны как зеницу ока беречь парапеты. Вздымайте выше славные стяги, отшвыривайте штурмовые лестницы, не уступайте ни пяди врагам.
- Я сделаю все, что только окажется необходимым, - решительно заверил Мармэдьюк. - А вот Вы, Ваша милость, поторопитесь! Враг ждет только сигнал.
- Все будет хорошо.
Ступая неторопливо и величаво, Берниссус начал опускаться в Священную Обитель.
И вот знак подан, и полчища врагов исторгли чудовищный вопль и двинулись на брустверы.
Мармэдьюк крикнул в проход, ведущий вниз:
- Возлюбленный Берниссус! Пришел сигнал с Ахернара - полчища врагов устремились на нас! Их мечи из трижды отточенной стали! У них копья, катапульты и боевые крючья. Они приставили лестницы к самому парапету! Я поднял все знамена, мои клики косят ряды врагов тысячами, но ведь я всего один против восьмисот тысяч. Еще минуту - и от меня даже праха не останется, если каждый из воинов обратит хоть ничтожную частицу своего пыла на мой единственный труп! Где же то самое главное, еще, не произнесенное Слово? Самая пора обрушить его на врагов!
Мармэдьюк прислушался, но так ничего и не услышал. В смятении он ринулся вниз и произнес Святое Имя, но голос его затерялся среди пустых палат. Вниз, до самого нижнего яруса, он спустился и по тайному ходу прополз до самого болота. Затем, спасаясь бегством, свернул к северу и вскоре догнал Берниссуса, который, высоко подобрав рясу и далеко назад отшвыривая мускулистыми ногами комья грязи, хоть и не без труда, но неуклонно приближался к лесу Уоррэм".
Из главы "Ученик Воплощения", входящей в "Манускрипт из Девятого Измерения"
Спустившись из своего номера в вестибюль гостиницы, Герсен первым делом бросил взгляд на улицу через фасадные окна. У бордюра стояли три такси, по-видимому, заказанные заранее постояльцами гостиницы. На первом из них Герсен сразу же увидел ставшую такой знакомой выцветшую белую полосу. За рулем сидел загорелый мужчина с плоским лицом и черными кудрями. От внимания Герсена не ускользнуло, что уши у него были настолько подрезаны, что виднелись только темные точки вместо ушных раковин. Герсен сел в таком месте вестибюля, откуда можно было незаметно наблюдать за всем, что происходит на улице.
Из гостиницы вышли мужчина и женщина и направились к первому такси, но водитель отказал им в обслуживании. Тогда они обратились ко второму, а затем и к третьему - результат был тот же. В конце концов они сели в такси, проезжавшее по улице мимо гостиницы.
Три такси подряд, каждое из которых оборудовано баллоном с усыпляющим газом? Возможно, подумалось Герсену. Даже очень возможно.
Он вышел через главный вход и на какое-то мгновенье приостановился перед гостиницей, как бы размышляя, что делать. Краешком глаза заметил, что все три водителя насторожились. Герсен продолжал не обращать на них внимания. Вот так, постояв еще немного, он затем решительно перешел на противоположную сторону улицы и прошел в парк. Спрятавшись за густо разросшимися кустами, стал наблюдать за такси. Первое не стронулось с места. Второе и третье поспешно развернулись и умчались по Аллее.
Герсен вернулся на Аллею в сотне метров западнее гостиницы и взмахом руки остановил проходящее мимо такси, удостоверившись, что оно не из тех трех, что дожидались перед главным входом в гостиницу.
- Подбросьте к "Черному Сараю", - сказал водителю Герсен.
Такси развернулось и тронулось не в сторону подъема, ведущего к Ллаларкно, а на юг, туда, где виднелись окружающие Твониш поля.
"Черный Сарай" стоял посредине ровного поля в полумиле от города: круглое здание с низкими стенами из досок и огромной конической крышей со шпилем, венчаемым черным стальным флюгером в виде кукарекающего петуха. Люлли Инкельстаф пока что еще видно не было.
Кора уже спряталась за дальними холмами, небо окрасилось в золотисто-оранжевый цвет. Через минуту-другую появилась Люлли Инкельстаф в нарядном черно-белом платье с огромной красной косынкой из тончайшей материи, приколотой к золотистым локонам на затылке. Герсена она встретила приветливым взмахом руки.
- Не думаю, что я так уж сильно опоздала - на пару минут, не более, что для меня несомненный успех. Вы уже побывали внутри?
- Еще нет. Я посчитал, что лучше подождать здесь.
- Очень предусмотрительно с вашей стороны - ведь так легко разминуться. Такое со мной бывало. И - должна, к немалому своему стыду, признаться - именно по моей вине. Зайдем внутрь? Уверена, вам здесь понравится. "Черный Сарай" все обожают, даже метленцы. Их здесь всегда полным-полно. Наберитесь терпения, и вы еще увидите, как необычно они танцуют! Идемте! - Люлли подхватила Герсена под руку так нежно, как будто они уже много лет друзья. - Если нам повезет, то мой любимый столик будет вас дожидаться.
Пройдя через двустворчатые двери из сбитых железом досок, они оказались в фойе, обставленном различным старинным инвентарем, применявшимся когда-то на фермах. Слева и справа были оборудованы стойла, из которых высовывались стилизованные головы домашних животных.
Пологий спуск вел в главный зал мимо пары старинных полуразвалившихся крестьянских повозок. Танцевальную площадку окружили сотни столиков. К ней же примыкала эстрада для оркестра, на которой сейчас играли только двое музыкантов, выряженных под домашних животных - барабанщик и гобоист.
Люлли подвела Герсена к столику, который ему показался ничем не отличающимся от других, но сама она села за него, радостно улыбаясь.
- Вы посчитаете меня глупой, но для меня этот столик - что-то вроде талисмана. Мне столько раз было за ним весело! Можете не сомневаться, вечер будет замечательным!
- Вы заставляете меня нервничать, - сказал Герсен. - Я, может быть, не оправдаю ваших надежд, и вы станете сердиться не только на меня, но и на этот столик.
- Уверена, что не стану, - решительно возразила Люлли. - Я твердо решила, что сегодняшний вечер мы проведем в свое удовольствие.
