— Это уже мое дело, мистер Гусман.
— Но мы раньше не имели общих дел, мистер Блэквелл, — заметил Гусман. — Хочу вам напомнить, что этот груз имеет для меня особую ценность. О цене мы договорились. Я хочу получить хороший товар.
— Само собой разумеется.
— Не совсем. В этом городе полным-полно нечестных людей. Они могут пообещать вам что угодно.
Но смогут ли они прожить достаточно долго, чтобы потратить полученные деньги, — в этом я глубоко сомневаюсь.
— Это угроза, мистер Гусман?
— Ни в коем случае. Я просто хочу предупредить, что на вашем пути могут встретиться нечестные люди. А теперь, я полагаю, вы хотели бы получить деньги?
— Мистер Фрамиджян сказал, что это обычная процедура.
Гусман сунул руку в карман и достал конверт. Открыв его, он вытащил чек. Блэквелл заметил, что чек на сумму девять миллионов долларов был выписан на получателя.
— Я полагал, что речь шла о двадцати миллионах, — сказал он.
— Здесь только половина. Остальное вы получите завтра.
— Но девять миллионов — это не половина от двадцати, — заметил Блэквелл.
— Я ведь должен получить свои комиссионные, — ответил Гусман. — Разве я этого не заслуживаю?
Блэквелл ничего не знал о комиссионных и о том, что ему выплатят лишь половину суммы. Когда же ему убивать Гусмана — сейчас или потом? Наверное, сейчас. Пора приступать к трюку с картой. Сложив чек, он засунул его во внутренний карман пиджака.
— Что ж, мне пора идти, — сказал Блэквелл. — Извините, что так быстро, но у меня куча дел.
— Конечно. Я прекрасно вас понимаю. Приходите завтра вечером. Я устраиваю большую вечеринку. Будет полно еды, выпивки, женщин, наркотиков, музыки и веселья. Тогда и получите вторую часть суммы.
— Идет, — ответил Блэквелл. — Может, вы покажете мне дорогу? — Он вытащил из кармана отравленную карту.
— Разумеется. Куда вы собираетесь поехать? — спросил Гусман, протягивая руку к карге.
— К Морскому аквариуму, — ответил Блэквелл. — Я слышал, там потрясающие дельфины. Я от них просто балдею.
Прежде чем Гусман успел дотронуться до карты, другая рука взяла ее у Блэквелла. Рука в длинной белой перчатке. Рука Мерседес.
— Морской аквариум? Вы должны были проезжать мимо, когда направлялись сюда из Майами. Это вот здесь. Вы действительно интересуетесь рыбами, мистер Блэквелл?
— Оде, — поспешно ответил Блэквелл. — Но больше всего мне нравятся дельфины.
— Я как раз туда еду, — сообщила Мерседес. — Можете следовать за моей машиной.
— Прекрасно, — сказал Блэквелл.
И с облегчением вздохнул при мысли, что ему не придется убивать Гусмана прямо сейчас. Вдруг действительно завтра надо будет забрать оставшиеся девять миллионов.
Блэквелл осторожно взял каргу из рук Мерседес. И они вместе направились к машинам.
Служанка убрала со стола остатки обеда. Проследив за этой процедурой, Эмилио пошел за почтой. Она всегда лежала на изящном небольшом столике из красного дерева в центральном холле возле полой слоновьей ноги, в которой стояли зонтики. Эмилио бегло просмотрел конверты. Как всегда, пачка счетов. Это для Хуанито. Предвыборные листовки от различных политических кандидатов и проспекты новых ресторанов. В мусор. На столике лежало еще одно письмо в твердом ворсистом конверте кремового цвета. Оно выглядело официальным, и каким-то европейским. Без обратного адреса.
Эмилио, служивший адъютантом Гусмана в карательном отряде смерти в старые добрые времена, а теперь исполняющий обязанности телохранителя, взял письмо мозолистыми пальцами. Должно быть, каким-то шестым чувством старый ветеран учуял опасность, потому что встряхнулся, как мокрый пес, прикусил нижнюю губу и только после этого понес письмо хозяину.
Дон Альфонсо сидел в старинном деревянном кресле в своей любимой оружейной комнате с тяжелой от похмелья головой и распухшим от постоянного нюханья кокаина носом. Он взял кремового цвета конверт и нахмурился. Затем при помощи штык-ножа вскрыл конверт и достал сложенный листок бумаги. Письмо оказалось коротким:
«Сим официально извещается о присвоении вам статуса Жертвы в Охоте № 23441А.
Желаем удачи.
Охотничий комитет».
— Эмилио! — заорал Гусман.
Эмилио прибежал из соседней комнате, где терпеливо ждал, когда Гусман позовет его.
— Прочитай, — сказал Гусман, — и скажи, что все это значит?
Сидевший в машине Альварес поднял телефонную трубку.
— Откуда вы мне звоните?
— Из Морского аквариума, — ответила Мерседес. — До этого у меня не было никакой возможности добраться до телефона. Что там происходит?
— Пока все тихо. Фрамиджян в доме. Я видел его пару раз и уверен, что там есть кто-то еще. Только я пока не знаю, кто именно. Манитас сидит на телеграфном столбе и пытается рассмотреть, что делается внутри. Мы лазим туда по очереди. Слушайте, я без сигарет, а тут поблизости нет ни одного киоска. Долго нам еще тут торчать?
— Пока не узнаете, что происходит в доме.
— У меня вечером свидание. Я могу на него опоздать!
— Забудь о свидании. Багамская корпорация платит тебе достаточно за то мизерное время, в течение которого мы тебя используем. Будете наблюдать за домом до тех пор, пока не выясните, что там происходит.
Альварес повесил трубку и мысленно выругался. И как это он забыл бросить в бардачок пару пачек сигарет? А как быть с Лолой Мартинес, которой он сегодня назначил свидание?
Вдруг краем глаза он заметил какое-то движение. Повернувшись, Альварес увидел женщину, направляющуюся в сторону дома Фрамиджяна. Альварес был уверен, что она пройдет мимо, но женщина подошла к двери.
«Кто она такая и что тут забыла?» — подумал Альварес.
— Бью восьмеркой, — сказал Фрамиджян.
Он со звоном положил карты на стол. Это звенела цепь, которая была пропущена через наручники и крепилась к ножке стола.
— Сукин сын! — воскликнул Поляк. — Как тебе удается все время меня обыгрывать?
— Я, приятель, родом из Майами, — сказал Фрамиджян. — А у нас в Майами самые лучшие игроки в джин-рамми. Но у вас тоже неплохо получается.
— Спасибо большое, — ответил Поляк. — Итак, я тебе уже должен четыре сотни.
— Шесть сотен, — уточнил Фрамиджян. — В последней сдаче мы удвоили ставки.
— Просто я засыпаю, — сказал Поляк. — Сколько я уже не сплю? Двадцать часов.
— А ваш молодой напарник надежный парень?
