И для призрака он был чрезвычайно велик. Более того, выглядел он… жутко неподобающе. Если только местная нечисть не обзавелась воздушным корытом для перевозок.
– Это что за такая канистра летающая? – опомнился первым Семик.
– Метров сто в обхвате будет, – на глазок оценил кто-то.
– Да где сто! Двести!
– И жужжит, – удивился Бугор. – Как пчелка.
– Анхель, это чего? – хором взвизгнули девушки.
– Да я откуда? В священном нету. – От возбуждения председатель начал зажевывать слова.
– Инопланетяне! – у кого-то выскочило заветное словцо, и все дружно подхватили догадку:
– Корабль! Я такие в виэрках видел.
– А че он в лужу-то садится? Они че, водоплавающие, эти?
– Я слышала, что инопланетяне обязательно с хвостами и зеленой, то ли сиреневой кожей. Это так гадко. Но я бы все равно их попробовала. Самец – он же везде самец?
– А я не собираюсь им доверять. Вдруг они захотят нас завоевать?
Звездолет медленно опускался в марево тумана. Люди на поляне, сбившись в кучу и не спуская с него глаз, пятились к кромке леса и стоящим там машинам. Но если кому-то и приходила в голову мысль о побеге, то никто не высказывал ее вслух. Нечасто выпадает возможность наблюдать приземление инопланетян. Нет, люди отступали скорее перед туманом, нежели перед своим страхом.
Туман, кстати говоря, повел себя очень странно. Проглотив больше половины поляны, он остановился, как будто дошел до невидимой стены, которая не пускала его дальше. Стена эта выросла как раз в тот момент, когда инопланетное корыто, толстое, ребристое, заостренное кверху, сверкающее, аккуратно и без лишнего шума плюхнулось в озеро. Поверх слоя тумана осталась торчать его конусообразная верхушка. Высотой корабль был немногим больше полусотни метров.
Люди теперь уже молча таращились на это чудо. Брюхо звездолета сквозь серые плавающие клочья тумана не просматривалось, и все внимание их было отдано сияющему на солнце конусу, как будто инопланетяне должны были вылезти именно оттуда.
Внезапно кто-то высказал робкое предположение:
– Анхель… а вдруг… это… они?
И сразу по тревожно жмущейся кучке сподвижников покатилось оживление.
– Ой!
– Анхель, что нам делать?
– Они это, точно говорю, у меня интуиция!
– И я тоже подумал…
– А я говорил – непременно что-то будет…
– Бугор, как там у тебя насчет говна?…
– Значит, у них не будет хвостов?
– Вот тебе и прореха в завесе…
– И ты тоже думаешь?…
Как выяснилось, все одновременно подумали об одном и том же. Как так получилось, никто не знал, да это и несущественно было. Мысли в толпе распространяются мгновенно, это общеизвестно. И вот наконец она, общая мысль, взвилась в воздух:
– О-пе-ку-ны! Блин. Ну блин. Обосраться и не жить.
Но попытки срочно разбежаться по машинам и удрать были мгновенно пресечены председателем. Он уже пришел в себя, водрузил на лицо чувство собственного достоинства и, шагнув вперед, произнес наставительную речь:
– Спокойно. Всем оставаться на местах. Глаза не таращить, рты захлопнуть. Держать марку и не срамиться. Разговаривать буду я. Остальные согласно кивают и молчат. Смотреть в оба, подмечать каждую деталь. Если со мной что – Семик, ты вместо меня председателем.
– Анхель, нас не…? – испуганно спросила одна из девиц.
– Кто боится, может считать, что попал сюда по ошибке, и улетать. И не возвращаться. Еще вопросы?
Вопросов не было. Отдав ценные указания, председатель повернулся к звездолету лицом, к сподвижникам задом, широко расставил ноги, сложил руки на груди и стал ждать. И даже не обернулся на звук улетающей «тарелки». Одной-единственной.
Туман впереди начал распадаться на части. Густые клочья возле незримой стены явственно отделялись от общей серой массы, скручивались в толстую спираль, как будто кто-то невидимый и огромный выжимал из них воду, и вдруг таяли без следа. Поляна постепенно освобождалась от укутавшего ее одеяла, но берег озера по-прежнему был в плотной дымке.
Ожидание растягивалось, становясь нудным и неприятным, как зубная боль. Но из тупой, зудящей эта боль стала острой и дергающей, когда в прибрежной дымке появились темные смутные фигуры.
– Идут!! – взрыднул кто-то.
– Ага, идут, – подтвердил уверенный в себе, обвешанный мышцами Бугор и тихо, неразборчиво добавил что-то про «утопить в говне».
Зловещий туман таял все быстрее. Уже ни у кого не оставалось сомнений в том, что его специально нагнали Опекуны. Может, хотели попугать. Или еще чего. Но теперь он перестал быть нужен. Над озером он еще курчавился, но берег очистился полностью.
И по этому берегу шли люди. Их было приблизительно столько же, сколько и членов тайного ордена, столпившихся возле своих машин. Они шли не спеша. Они улыбались. Их лица были светлы и радостны. Каждым своим движением, каждым шагом и взмахом рук они возвещали конец всех тревог и страхов. Глядя на них, нельзя было усомниться в том, что они принадлежат совсем иному миру. В совсем ином мире знали тайну этого радостного света и улыбающегося бесстрашия. Тайна Опекунов шла впереди них – они несли ее тем, кто желал ее принять.
Встревоженные физиономии адептов, ищущих Тайну, посветлели в ответ и тоже озарились смущенными улыбками. Председатель незаметно сменил гордую, неприступную позу на вольную, гостеприимную. Девицы снова зашушукались. Бугор перестал играть мышцами и неразборчиво пробормотал что-то насчет «мимо проплыло». Остальные согласно кивали и молчали, как было приказано.
Когда последняя капля тумана над озером испарилась, открыв взглядам триумфальную махину звездолета, Опекуны остановились. Две группы людей разделял кусок свободного пространства шириной в десять шагов. Председатель Анхель и его сподвижники жадно вглядывались то в нездешние лица гостей, то в возвышающийся посреди не то чтобы очень крупной, но сильно вонючей Лужи силуэт корабля. Нижняя часть его ушла под воду, и было непонятно, почему при посадке не вздыбились волны и не захлестнули береговую линию. Мелкая рябь, как обычно, плескалась на песчаной мели – там же, где плескалась и раньше. Вытеснения воды этакой громадиной странным образом не произошло. Другой странностью был способ передвижения гостей по воде. От корабля до берега было метров шестьдесят. Плавсредства в зоне видимости – после того как убрался туман, хорошей видимости – отсутствовали. Одежда пришельцев была сухой.
– Они ходят по воде! – прошептал восторженный девичий голос.
– А одеты совсем как наши мужики, – ответил ему другой девичий голос, не такой восторженный.
– Цыц вы там! – приструнил девушек Семик.
– Сам цыц, – отбрила его одна из них, восторженная. – Не видишь – они хотят с нами познакомиться. Мы им нравимся. – И, зазывно глядя, качнула бедрами.
