– Смогу, – твердо ответил Шелли и пошатнулся.
Брут едва успел подхватить его за плечи.
– Крепись, дружище! Я не знаю, куда идти, но на месте оставаться нельзя: здесь нам точно придет конец. Давай так: нога-нога… И еще: нога-нога… Хорошо, держись!
…Нога-нога-рука, нога-нога-рука – диюдарх бежал длинным задымленным коридором. Нагой, сплошь – в алых пятнах ожогов, в саже; с волосами, полностью сгоревшими с одной стороны головы, – диюдарх походил на чудовище из ночного кошмара. Ориентиром ему служили острые эманации страха, исходящие от двух отчаявшихся людей.
…Двое безымянных оторвались от основной группы. Они метались вслепую: из коридора в коридор, из зала в зал, и повсюду натыкались на заблокированные двери. В конце концов, хромая судьба привела их в помещение, стены которого на глазах стали выгибаться наружу: в соседних залах давление упало до критической отметки. Безымянные, не сговариваясь, кинулись обратно.
У дверей их поджидал диюдарх.
В хаосе электронных сигналов систем гибнущего города он давно отыскал нужный. Пока эти двое, в восприятии диюдарха – медленно, словно перенюхавшие «колючки» старикашки, – поднимали кадуцеи, он успел отдать беззвучный приказ. В тот же миг стальная плита вакуумной заслонки отрезала обреченных от коридора.
Сквозь заслонку донеслось приглушенное «бум!»: стены зала разошлись. Поток воздуха выкинул бьющиеся в судорогах тела через нарезной ствол разрушенного коридора на поверхность Ганомайда.
Диюдарх пометил заслонку и побежал дальше, ведомый чужим страхом: нога-нога-рука, нога-нога-рука.
… – Стой! Назад!!!
Тугой поток ударил безымянным в спины. Воздух не упускал возможности «пошалить»: он толкал туда, где от нехватки кислорода гасло пламя, тянул под гильотины захлопывающихся заслонок.
Константин уперся ногами в дрожащий пол. Когда другие бросили оружие и вцепились, во что только можно было вцепиться, он застыл посреди разбушевавшегося урагана нерушимой глыбой. На правом плече бесфамильного лежала устрашающая кувалда, а на левом – Климентина.
– С «Кракеном» нет связи!!! – надрывался, перекрикивая вой ветра, большеголовый Михаэль. Руками и ногами – словно любовницу – он обхватил трубу, по которой в охладительную систему городского купола поступал криоген. – В обход нужно! Вы слышите? К «Химероиду»!
Рядом взвыли сервоприводы, и очередная заслонка опустилась перед их носами. Ураган тут же сник, будто его и не было.
– Ай-Оу… – прошептала Климентина.
– Что?! – заревел Константин. Тряхнув плечом, он сбросил девушку на пол. – Что ты сказала?! – наклонился к бледному, почти прозрачному лицу и проговорил с угрозой: – Твой Ай-Оу мертв. Друзья твои – тоже покойники. И сама останешься здесь, если издашь еще хотя бы звук!
Климентина, не открывая глаз, отвернулась. От бракованного бесфамильного разило падалью и мускусом. Причем так сильно, что запах гари отступал куда-то прочь.
– Константин! – Михаэль схватил бесфамильного за прожженный рукав. – Идем на два уровня вниз! Потом, через главную площадь к западной платформе, – там оставил свой корабль Тэг.
Константин кивнул и рывком поставил Климентину на ноги.
– Пошевеливайся, моя игрушка для сладких утех!
Михаэль осмотрел своих людей.
Пятеро. Всего пятеро. Причем двое потеряли оружие, – переминаются теперь с ноги на ногу, глаза прячут, словно провинившиеся недоросли.
– Ри-ри-ри, конопатые! – приободрил воинство Михаэль. – Борзо строем повертикалим, гелиотропные!
– Шагай! – Константин толкнул Климентину между лопаток.
– Ай-Оу!.. – беззвучно прошептала бесфамильная. Беззвучно и уже без надежды быть услышанной.
Грохот не утихал, но мощные толчки ощущались реже. Ганомайд принял свою долю обломков, метеоритный дождь иссяк. Но все же среди изувеченных долин Старой Столицы нет-нет да и вспыхивал беззвучный взрыв и появлялся новый кратер, а иногда – два-три кратера одновременно.
Небо по-прежнему скрывалось за плотной завесой из серой пыли.
– Это что за иллюминация? – проворчал Константин.
– Короткое замыкание, – предположил Михаэль.
На главной площади Голгофы теснились голограммы. Сто? Нет, больше! Триста? Не меньше трехсот Юпитерексов разных размеров в окружении спутников и аккреционных поясов. Вместо погибшей Еуропы возле каждого газового гиганта темнела стреловидная область, заполненная черными точками.
Тревожное свечение, в котором смешивались цвета горячей части спектра, заливало площадь, окрашивало лица безымянных и их молчаливой пленницы кровавым багрянцем.
Они двинулись через лес голограмм. Безымянные головорезы приняли подобие боевого строя. Трое ушли вперед, двое остались возле Михаэля, Константина и Климентины, держась по обе стороны от них.
– Планетарий! – догадался Константин. Он держал молот наготове. Левой рукой стискивал локоть пленнице, ничуть не беспокоясь о том, что причиняет ей боль.
– Когда город опустел, его решили переоборудовать в центр наблюдения за Юпитерексом, – сказал большеголовый. – Нашим благородным друзьям было любопытно, как поведет себя сверхтяжелый газовый гигант во взаимодействии со звездой…
– Не называй благородных моими друзьями! – перебил большеголового Константин, после чего пояснил не без бахвальства в голосе: – Двадцать лет я ломал им кости в Партии! Это было единственной приятной стороной моей миссии на Титане.
– Ты славно потрудился, брат! – Михаэль желчно усмехнулся. – Тьма благородных юнцов обрела вечный покой благодаря тебе. Им никогда не вызвать интерес Надзирателей и причинить хлопот безымянным…
– А-а-а-а-а!!! – оглушительно завопила Климентина, прервав заболтавшихся палачей. Она поджала ноги и повисла на руке бесфамильного. От неожиданности тот выругался и опустил ее на пол. Идущие впереди головорезы как один обернулись на крик. И в тот же миг сквозь красную мглу ближайшей голограммы на них бросился разъяренный диюдарх.
…– Помнишь, ты поддержал меня на Пермидионе?
Брут вел Шелли, придерживая друга за худые плечи. Они продвигались по коридору, в котором недавно вволю порезвилось пламя. Стены до сих пор дышали жаром и исходили зловонным паром, от которого у обоих драло в горле. Форсунки противопожарной системы продолжали лить теплую воду им на головы.
Они не знали, почему Голгофа перевернулась вверх дном. Они не знали, что произошло в ближайшем космосе, и о гибели Еуропы могли только догадываться. Совсем недавно их – избитых и униженных – вели, чтобы принести в жертву во имя бесчеловечных принципов.
Но город – вверх дном, а они – на равных с безымянным врагом. Ничего, что головорезов больше, ничего, что дерутся безымянные не хуже солдат из прайда Козо. Зато друзья смогли объединиться. Теперь они действуют как единое целое. Поддерживают и ободряют друг друга. Словно сиамские близнецы – понимают, что смерть одного из них равнозначна гибели другого. Скрежещут зубами и готовы сражаться за себя и друг за друга.
