был стариком. Безумным стариком с большими глазами, вылезающими из орбит. Зубов почти не осталось, но от этого оскал становился только более жутким.
— ТЫ! — закричал отец, подпрыгивая на кровати, — Зря ты пришёл! Новости тебе не понравятся! Надо было бежать! Бежать! Без оглядки! Тебя найдут! Ты бесполезен! Не должен быть здесь! Уходи! Они умрут! ВСЕ!
Ягве через силу засмеялся. Он закашлялся и замолчал. Его грудь тяжело вздымалась, слышались хрипы. Адам стоял без возможности двинуться. Эль Давет забилась в угол, спрятавшись за спину Лизи.
— Что у него с энергией? — Адам сразу понял, что отец, как и Рейн потерял много энергии.
— Её ничтожно мало, — ответила Лизи, — Это даже отсюда чувствуется.
— Габр ещё не приходил?
Эль отрицательно покачала головой.
Адам достал из рюкзака кусок инитиума. Он планировал применить его в случае, если кто-то из людей Габра нападёт (они с Лизи уже обдумывали этот сценарий). На Ягве его должно было хватить. На этот раз Эль Давет не стала мешать сыну. Она послушно стояла в стороне, обнимая себя руками.
Давет сделал привычную процедуру. Порез зажил, как только инитиум рассосался. Теперь нужно было ждать, пока энергия вернётся на прежний уровень или хотя бы допустимый. А если бы Уоти разрешил продолжить исследования, то Адам смог бы помочь стольким высшим! Но приходится делать это подпольно.
Адам позаботился о том, чтобы мать отдохнула. Он пообещал ей, что никуда не уйдёт, и оставил рядом с ней Лизи. А сам наблюдал за Ягве. Давет-старший проснулся к вечеру следующего дня. Он ничего не помнил. Появление Адама его не удивило так, как Эль. Прежняя внешность никогда уже не вернётся ему, но он был хотя бы жив. Увидев себя на экране смартфона, Ягве ужаснулся и в голос ахнул.
— Неприятно быть по ту сторону, верно? Я тебя прекрасно понимаю.
— Прости, Адам.
— Не сто́ит. Но зачем ты медитировал?
— Я беспокоился о тебе. И подумал, что смогу помочь.
Адам молчал. Ещё совсем недавно этот человек уверял его в глупости введения инитиума, а сам решил медитировать, зная, чем это может закончится.
— Послушай, — вдруг подскочил Ягве и схватил сына за плечи, — Вам стоит пойти в Правительство.
— Зачем? — Адама пугала такая срочность.
Ягве замолчал. Его глаза забегали. Он стал мотать головой в разные стороны. У Адама спёрло дыхание. Он чувствовал, как за спиной вырастает волна, которая совсем скоро накроет его. А там красные глаза монстра. И его острые когти, которыми он проткнёт Адама.
— Адам! — Лизи влетела в палату, — Адам… Тебе нужно это увидеть.
Еву пугала ситуация с Идо. Как и то, что она могла увидеть за ширмой прошлого. О том, что произошло на самом деле знал только Габр. И если он причастен к убийству, то почему так спокоен?
Розенфельд села по центру кабинета. Единственное окно было распахнуто, но воздуха не хватало даже так. Ева закрыла глаза, готовая к медитации, но невидимая рука выдернула её. В комнате никого не было, кроме неё. Мониторы, висевшие по периметру, создавали ощущение постоянной слежки. Ева смотрела на закрытую дверь. Если кто-то захочешь войти, она не остановит. Создающих ничто не остановит.
Что так напугало Еву? Она искала ответ в своём сознании, но ничего не находила. Считать это место опасным — глупо, тем более для Оракула. Если Еву захочет кто-то убить, то Лолита предпримет меры, чтобы найти убийцу.
Розенфельд повернулась к окну. Холодный осенний воздух вернул ей трезвость. В такую чудесную солнечную погоду не могло произойти что-то плохое. Ева старалась убедить себя в этом, но подсознание кричало об обратном. Ей пришлось дольше обычного вводить себя в состояние медитации.
Воздух вокруг стал тёплым. Чувствовались летние лучи солнца. Запах зелени. Странно, ведь убийство произошло не летом. Ева распахнула глаза. Перед ней был незнакомый город. Судя по архитектуре, Ева заглянула слишком далеко. На узких улицах всё ещё стояли кирпичные дома в пару этажей.
Но позади высилась центральная часть города. В нём тоже не было современных сооружений, но стеклянное здание показалось Еве знакомым. Она сосредоточилась и в следующую секунду оказалась в нём.
Теперь Розенфельд поняла откуда она помнила его: в учебниках о становлении Высшего Правительства были фотографии сооружения, где изначально располагалась троица высших.
Ева стояла у входа в зал совещаний. Первым она увидела Уоти Габра. Он стоял к ней спиной, сложив руки в его привычной властной манере. За столом переговоров сидел первый Оракул — Панкрат Бородин. Один его глаз поменялся после метаморфозы, а второй так и остался карим.
Поза, в которой застыли оба высших, говорила о напряжённом разговоре. Панкрат смотрел на Уоти с испугом и отвращением. Когда Ева осмотрела присутствующих, первый Оракул медленно поднялся с места.
— Ты так просто говоришь об этом? — шипел он.
— А что я должен расплакаться? — Уоти посмотрел через плечо, как стервятник на добычу, — Мы все хотим создать идеальный мир, но для этого нужно избавиться от грязи.
— От грязи?! Уоти, ты…
— Мне казалось, что ты был не против, когда я рассказывал план! — заревел Габр, но тут же успокоился, — Эти люди будут держать нас на одном месте. Они отсталые в мышлении! Им никогда не откроется подсознание!
— Это не значит, что нужно было поступать с ними так…
Оракул отступил. Уоти не отводил от него взгляд.
— Что мы наделали?
Ева не понимала о чём говорят высшие. Ещё больше её беспокоило то, что она смогла так далеко заглянуть. Будет ли всё в порядке, когда она вернётся? Во всяком случае, Адам смог помочь Рейну.
— Не понимаю, чем ты так расстроен, — голос Габра отвлёк Розенфельд.
— Мы не об этом договаривались.
— Эти племена, которые никогда не славились разумом, должны были погибнуть. Мы просто ускорили этот процесс.
— Мы должны были сделать это ГУМАННО!
Бородин стоял вплотную к Уоти, но его роста не хватало, чтобы смотреть ровно в безразличные глаза. Ева видела, как у него тряслись руки. Он сжимал кулаки, сдерживая внутри гнев. Панкрат понимал, что не мог бороться с Габром, и снова отошёл. Но Уоти посчитал иначе и схватил его за горло. Тело Оракула поднялось и с грохотом упало на стол. Габр навис над Панкратом.
— Убийство не бывает гуманным, дорогой Панкрат, — тихо говорил он, возле лица парня.
— Лучше было их просто убить, а не создавать этих отвратительных чудовищ, — почти плакал Оракул.
— Я не знал, что они создаются из людей.
Габр отпустил Панкрата. Тот с большим усилием встал на трясущиеся ноги. Уоти
