Ее сердце разрывалось. Сэм ощущала непреодолимое желание общаться. Она должна как-то это выплеснуть. Она должна рассказать о том, что узнала. Она посмотрела на эту милую, прекрасную девочку. Она не знала, как много Маи уже увидела. Вполне возможно, что немало. Она не должна отягощать своей тьмой этого прекрасного, светлого, невинного ребенка.
— Спасибо тебе, Маи. Большое тебе спасибо. — Она чувствовала, как высыхают слезы на ее лице.
Маи улыбнулась. Эта девочка излучала свет, внутри и снаружи.
— Ты теперь моя сестра?
Сэм энергично кивнула, раскрыла свое сердце и направила этому чудесному ребенку всю любовь, которую ощущала.
— Да. Я твоя сестра, Маи. А ты моя.
Маи просияла.
— А теперь ты должна ложиться спать, Маи. Скоро я еще с тобой поиграю, хорошо?
Довольная Маи кивнула. Они хорошо поиграли. Теперь у нее есть сестра.
Сэм осторожно уложила девочку в кровать, поцеловала в лоб и выключила свет.
Она привела в порядок свое лицо — так, словно находилась в ванной. Она больше не могла терпеть. Зрачки были расширены, внутри нее что-то пело, требуя выпустить на волю.
Она пробралась в гостиную. Ее дыхание участилось, сердце все еще колотилось в груди. То ли от наркотика, то ли от Маи, то ли от того, что она собиралась сделать — Сэм этого не знала. Ей нужно с кем-то поделиться.
Она встретилась взглядом с Наронгом. Он ей улыбнулся. Он будет слушать. Нет. Он не знает, кто она такая. Она перевела взгляд направо. Ниран посмотрел на нее с любопытством, но Сэм это не тронуло. Она прошла мимо. Вот он, Кейд — жестикулируя, что-то объясняет Лоэсану. Сэм ощущала слабую волну, исходящую из его сознания. Нейробилогия. Что-то насчет совершенствования нексуса. Он ее не видит. Он ее не замечает.
Она мысленно позвала Кейда, вложив в этот вызов все свое желание, всю свою потребность подключиться к нему — прямо сейчас.
Даже на другом конце комнаты он это почувствовал и осекся на полуслове. Он повернулся, встретился с ней взглядом, кивнул. Извинившись перед своей аудиторией, он направился к Сэм. Все взгляды теперь были направлены на них.
Это была маленькая комната для гостей. О ней сказал Ниран, или сказала Чария, или, возможно, кто-нибудь еще. Это не имело значения. Взяв Кейда за руку, она отвела его туда. Помещение оказалось даже меньше, чем комната Маи, здесь не было ничего, кроме узкого матраца на полу и крошечного деревянного стола.
Он легла и притянула его к себе. Его сознание было полно любопытства и беспокойства. Что происходит?
— Кейд, Кейд, Кейд… — зашептала она, ее лицо находилось в нескольких сантиметрах от его лица. — Боже мой, Кейд!
— Эй, притормози! У тебя все в порядке? Что происходит? — Тревога вырвалась наружу. Он беспокоился о ней.
Как же объяснить? С чего начать? Он даже не знает, кто он такой, не говоря уже о том, кто она.
— Поговори со мной, Робин…
Она покачала головой.
— Кейд, меня зовут не Робин. Я должна тебе кое-что показать…
Сэм обхватила его руками и ногами, прижала к себе. Точно так же она мысленно обхватила его сознание, излучая чувство покоя и поддержки.
— Для твоего организма это будет шок, Кейд.
Тревога. Он попытался высвободиться из ее хватки, но она его не отпустит.
— Робин, что это за чертовщина?
Своими губами и своим сознанием она прошептала его контр-мантру:
Каньон, попугай, вишня.
Она это видела и чувствовала. Его сознание снова очнулось. Несогласие. Смятение. Осознание. Он заметался ментально и физически. Она закрыла рукой ему рот и как можно осторожнее прижала к себе, окутав его сознание волной утешения и ободрения. Опасности нет. Они в безопасности. В полной безопасности. Она должна кое-что ему рассказать. О себе. Это было чудесно. Это было ужасно.
Через некоторое время он успокоился. Она убрала руку.
— Сэм… Что за черт? Что происходит? Что ты делаешь?
— Шшш… Кейд… Я извиняюсь за то, что тебя утащила. Я просто должна это выплеснуть. Тебе одному.
— Выплеснуть что? — Теперь он кое-что видел. Ужас. Насилие. Смерть. — О нет… нет, Сэм…
Она послала ему волну утешения.
— Нет, Кейд… Все хорошо. Правда. Все это было очень, очень давно. Это было ужасно. Я была молода. Но… теперь мне лучше. Теперь мне лучше, чем когда-либо. Думаю, что у меня впервые все в порядке.
Она пристально смотрел на нее, не понимая.
— Кейд, я просто должна с кем-то этим поделиться — ну пожалуйста! Это невыносимо, я должна это выплеснуть. Ты будешь слушать? Ну пожалуйста! — Она его отпустила, открыла перед ним свое сознание, передавая ему свое стремление, свое непреодолимое желание выпустить на волю демонов из головы и сердца, показать, чему она научилась.
Глядя ей в глаза, он медленно кивнул. Он был встревожен и удивлен. Наркотики усиливали в нем эмпатию, он чувствовал себя обязанным подключиться и понять.
— Ладно, я слушаю.
На борту «Бока-Ратон» Джейн Ким прислушивалась к их беседе. Дело принимало скверный оборот.
— Сэр, — сказала она Гаррету Николсу. — У нас проблема. Черный Дрозд сбросила прикрытие. Ложная личность вышла из строя. Она тянет за собой и Кенаря.
— Что? — переспросил Николс. Он проверил время — эффекты нексуса будут действовать на них еще много часов. — Верните ее обратно в роль.
В гостиной старый Ниран задумчиво потирал подбородок. Этот мальчик Лейн сообщил много интересных вещей, большинство из которых было выше его понимания.
Тем не менее возможности, на которые он намекал, были совершенно ясны. И Ниран знал кое-кого, кто будет весьма заинтересован в том, чтобы узнать больше. Он все взвесил и решился.
Выйдя в другую комнату, Ниран нашел свой телефон и сделал звонок. Разговор был коротким. Да, тот, кому он звонил, и в самом деле заинтересовался. Он понимает, что мальчик через несколько дней покинет Таиланд. Да, он в Бангкоке. Сейчас он занят, но через несколько часов зайдет.
Ниран отключился и мысленно улыбнулся. Будет так замечательно снова увидеть Тханома.
— Я родилась не Самантой Катаранес. Я родилась Саритой Каталан. Я выросла в Южной Калифорнии, в маленьком городке возле Сан-Диего. Моих родителей звали Диего и Анита. Оба они работали в сфере биоинформатики и познакомились на работе. У меня была сестра, Ана. — От нее исходила печаль. В глазах снова появились слезы, которые беззвучно текли по щекам. Кейда переполняли беспокойство и сострадание. Излучая доброту, он погладил ее по волосам.
— Мои родители относились к числу хиппи. К той разновидности хиппи, которые работают в технологической компании, но живут в палатках вместе с семьей и поют вместе с друзьями. В первые годы у них всегда было много друзей. Думаю, мои родители курили марихуану. — Это заставило ее рассмеяться, хотя и сквозь слезы. Кейд продолжал гладить ее по волосам.
