— Будут вам Штаты, Семен Викторович. Через недельку устроит?
— Вполне, знаете ли. Как раз подготовлюсь, с финансами разберусь.
Но посещение родины боярыни Земцовой пришлось немного отложить, так как в Москве убили Виктора. Расстреляли из снайперской винтовки, когда он выходил из своей квартиры на Кутузовском проспекте. Получается, недооценили таинственного Кузнецова? И мы со всех ног помчались разбираться и восстанавливать статус-кво.
Встречали нас «медвежата». Хмуро пожали руки и, усадив в машину, повезли в здание ведомства, офицером которого являлся и я.
— Что известно?
— Да почти ничего. Винтовку киллер бросил. Дорогое оружие, импортного производства. Хорошо пристрелянное.
— Это детали. Какие соображения по поводу заказчика?
— Да шевелился тут один, в последнее время. Но сомнения к делу не пришьешь.
— Некто Кузнецов?
Крепыши переглянулись, и Сергей кивнул:
— Нам его не достать. Уж слишком высоко сидит. — В голосе его сквозило уныние.
Да, сэнсэй не просто начальник, каких тысячи. Он был человеком, и все вокруг него работали не за страх или звезду на погоны, а за совесть. Как и, я в этом уверен, в свое время трудились под руководством отца Алексия.
Гроб с телом стоял в зале заседаний. Фотография Виктора в форме, почетный караул. И череда людей со скорбными лицами. Сергей тронул за плечо, а когда я обернулся, указал глазами на плотного мужчину, примерно одних с Виктором лет, отходившего от гроба.
— Генерал-лейтенант Кузнецов, Игорь Вячеславович.
Я в упор уставился на негодяя, подозреваемого мною в смерти сэнсэя. А тот, свою очередь окинув меня взглядом, прошел мимо.
Черт, нужны же доказательства. Я поспешно пошел в туалет и «вошел» в коридор. «Вернувшись» на пять минут, достал фотоаппарат и сделал несколько фотографий Кузнецова, стоящего возле гроба. Зная Генерала, я почти уверен, что он отмахнется от всех доводов. И был намерен аргументировать свою правоту документально. Вот вроде и всё. Лена с Инной остались возле тела, собираясь проводить Генерала в последний путь. Я же решил, что увидел достаточно. Сунув Лене фотоаппарат и настояв на немедленном «переносе», направился к выходу. Оказавшись на улице, собрался было «перейти», но возле меня остановилась черная «Волга». И двое молодых людей соответствующего вида вежливо, но настойчиво усадили внутрь.
— И чем обязан?
В ответ один из них попытался ударить меня в лицо. Но уроки Виктора не пропали даром, и я успел увернуться, попутно взяв его кисть на болевой прием.
— Оставь, Митяй, приедем, там эта сука перестанет трепыхаться.
Я отпустил Митяя, получив в ответ заверение по прибытии разобраться как следует, и уселся поудобнее.
Похоже, господин Кузнецов был фанатиком своего дела. До такой степени, что брал работу на дом. Во всяком случае, привезли меня явно не в казенное заведение. Напротив, загородный особняк был отделан с довольно-таки хорошим вкусом и вполне современными материалами. Едва я вышел из машины, как всё тот же Митяй зарычал:
— Шагай, сука, — при этом попробовав ткнуть меня в спину. Справедливо рассудив, что везти сюда для того, чтобы убить, меня бы не стали, я со спокойной душой обернулся и от души врезал ему между глаз. То ли я был слишком зол, то ли холуй расслабился, но удар поучился знатным. Нос хрустнул, и морда охранника мгновенно окрасилась кровью. Я же повернулся и спокойно зашагал по направлению к дому.
— А покойный Виктор Петрович умел подбирать себе кадры, — раздался с террасы особняка уверенный баритон.
Я сдержанно поклонился и повторил вопрос, заданный в машине.
— Ну, обижаете, Юрий Андреевич. Не могу же я держать гостя на пороге. Прошу в дом, помянем, по русскому обычаю. А уж после и о делах поговорим.
— Так рановато вроде, господин Кузнецов. Тело-то еще земле не предали. — Мило беседуя, мы вошли в холл, и я уселся в одно из кресел. Всем своим видом показывая, что дальше этого места ни ногой.
— Дела, мой дорогой Юрий Андреевич. Дела ждать не могут.
— Слушаю вас.
— В связи с недавними трагическими событиями хозяйство покойного переходит под мою епархию. И вот решил, так сказать, лично ознакомиться с членами команды.
«Однако экий ты быстрый», — подумалось мне. Не успело место сэнсэя остыть, а самого его, под звуки траурного марша и залпы почетного караула, зарыть в землю, а ты уже елозишь задом. Спеша занять кресло, которое никогда не будет твоим. Уж я об этом позабочусь.
— Что ж, я перед вами. А теперь хотелось бы откланяться.
— Один вопрос, мой друг, всего лишь один вопрос.
— Да? И какой же?
— Где установка, на базе которой развернут проект? — Я сделал удивленные глаза, а он продолжил:
— По всем документам проходит кодовое название «Странник». И всё указывает на переоборудованный санаторий. Но там ничего нет.
Ну чем, скажите, я мог ответить, кроме улыбки?
Охранники, Митяй и тот, который более сдержанный, подошли и заняли позицию у меня за спиной. Тем самым облегчив задачу.
Я потянулся и произнес:
— Никогда не любил холуев. — И легонько «потащил» обоих за собой. Каждый получил по заслугам, Митяй — пулю, а второй — укол снотворного.
Решил было не «выходить», но уж больно чесались руки. Да и кто знает, исчезают ли «покинутые» мною на произвол судьбы реальности или остаются существовать. И я «вернулся», чтобы прихватить нетерпеливого Игоря Вячеславовича. Ведь он так хотел увидеть таинственный «Странник». Пусть хоть напоследок полюбуется.
Пяти минут ему хватило, и я «отправил» тело назад. Будет продолжаться течение времени, или я полностью сотру происшедшее своим возвращением — в любом случае на берегу реки он мне не нужен.
Предстояли три дня в коридоре, и даже с прибором это более семи часов. Я стал осматриваться, желая убедиться в наличии пива. И, как всегда, того не оказалось. Хочешь не хочешь, а пришлось «выйти» и выпотрошить холодильник. Надо же выпить за упокой души торопливого господина Кузнецова. Но о мертвых или хорошо, или ни слова.
Семь с половиной часов провел, потягивая пиво. И время от времени приближаясь к реке, чтобы облегчить душу. Немного подремал, но часы как раз начали «отсыпать» очередной час, и проснулся я до того, как закончились песчинки. В голове, как обычно, звонкая пустота. Но, как ни странно, это абсолютно не тяготило. Да и что толку строить планы, не выслушав мнения других? Только зря душу бередить. Последняя песчинка закончила свой путь, и я встал, разминаясь. Никакой необходимости в подобных действиях не было, но настроиться помогало. И я частенько совершал этот ритуал, если позволяло время, конечно.
