Как только это требование было выполнено, в офис бесцеремонно ввалились около полувзвода солдат с карабинами и кислородными масками — вопиющий пример консерватизма военных, поскольку пригоршня таблеток оксиэна весила в сотню раз меньше и позволяла дышать в сотню раз дольше, чем эти архаичные аппараты. С ними были еще двое в штатском, а возглавлял все это сборище офицер — лейтенант Эд Нили.
Тони был рад увидеть знакомое лицо. Они с лейтенантом оба были членами так называемого «Клуба подписчиков» — самодеятельной организации, в складчину выписывающей баснословно дорогие на Марсе земные периодические издания. Нили производил впечатление вполне разумного и уравновешенного человека, не лез в политику и рассчитывал на успешную военную карьеру.
Доктор уже совсем было протянул руку лейтенанту, но вовремя спохватился, вспомнив о протоколе. Один из штатских был ему определенно незнаком, зато вторым был не кто иной, как сам Хэмилтон Белл, Верховный комиссар по межпланетным делам.
— Мое имя Тони Хеллман, комиссар, — сухо произнес доктор. — Не знаю, помните ли вы меня, но я член Совета этой колонии и единственный практикующий здесь врач.
Комиссар Белл был невысок ростом, но держался с надутой важностью, отчего его облик производил впечатление несколько комичной помпезности. В целом он выглядел в полном соответствии со сложившимся о нем мнением: политический функционер средней руки, для которого нынешний пост служил своего рода ссылкой, позволившей, однако, избежать последствий фатального поворота судьбы, выразившегося в разоблачении группы коррумпированных чиновников в верхних эшелонах власти.
— Вы уполномочены вести переговоры от лица всей колонии? — отрывисто спросил комиссар, словно не замечая протянутой руки Тони.
Доктор метнул недоуменный взгляд на лейтенанта Нили, но на одеревеневшей'физиономии последнего не отражалось никаких эмоций, а глаза смотрел и прямо перед собой. Хеллман обратил внимание, что из брезентовых ножен на портупее офицера торчали рукоять и щуп разобранной электронной «ищейки».
— Я всего лишь один из членов Совета, — сдержанно пояснил Тони, — так же как присутствующая здесь мисс Джонатан. Еще один советник сейчас болен, а другой ожидается с минуты на минуту. Впрочем, у нас двоих достаточно полномочий, чтобы говорить от имени всей колонии. Итак, чем бы мы могли вам помочь, джентльмены?
— Мы ведем расследование уголовного дела. Быть может, вы пожелаете сами сделать заявление, не дожидаясь оглашения имеющихся у нас фактов?
— Позвольте мне сказать, — пробормотал вполголоса О'Доннелл. Тони едва заметно кивнул, и тот выступил вперед.
— Хочу напомнить господину комиссару, — уверенным тоном начал физик, что наша колония имеет автономный статус, одним из пунктов которого является право проводить любое расследование собственными силами. Могу также добавить, что мы не станем сотрудничать, пока не ознакомимся со всеми выдвинутыми в наш адрес претензиями.
— Как вам будет угодно, — пробурчал Белл, — замечу только, что автономный статус и право иметь собственную полицию — это еще не повод, чтобы грабить соседей, таких же колонистов, как и вы! Прошу вас, мистер Бреннер, вам слово.
Все, словно по команде, повернулись и уставились на второго визитера в штатском. «Так вот, — подумал Тони, — как выглядит, оказывается, живой триллионер!» Ничего особенного во внешности Бреннера не было. Правда, он оказался существенно моложе, чем можно было предположить, но в целом являл собой стандартный тип преуспевающего бизнесмена, чей консервативный облик не портила даже супермодная парка, подбитая пышным оранжевым мехом норки-мутанта.
Магнат пожал плечами и принужденно улыбнулся.
— Прошу прощения, но у меня нет другого выбора, доктор, — сказал он. Сами понимаете, в каком я был состоянии, когда обнаружилось, что вчера вечером кто-то похитил со склада готовой продукции сто килограммов суперрафинированной маркаиновой пыли высшей — микронной — кондиции!
Кто-то за спиной Хеллмана не удержался от громкого, завистливого вздоха. Центнер маркаина даже на Марсе стоил целое состояние, а на Земле цена возрастала многократно, при условии, разумеется, поступления товара не на фармакологические предприятия для переработки, а на нелегальный рынок наркотиков.
— Само собой, я был вынужден сообщить о пропаже властям, — продолжал Бреннер. — Аналогично, у комиссара Белла не было другого выхода, кроме как приказать применить для поисков преступников электронную «ищейку». Очень сожалею, но следы привели прямо к вам.
— Эд, — обратился Тони к лейтенанту, до сих пор угрюмо не раскрывавшему рта, — ответьте мне, пожалуйста, на пару вопросов. Вы лично оперировали «ищейкой»? А если да, то поклянитесь, что следы привели именно сюда.
— Можете ответить ему, лейтенант, — милостиво разрешил Белл.
— Мне очень жаль, доктор Хеллман, — с трудом выговорил сквозь сжатые зубы Нили, — но я лично трижды протестировал аппарат и убедился в его полной исправности. И я сам шел по следу, кстати, очень четкому и сильному. «Ищейка» довела нас от склада Бреннера до Кольцевых Скал, затем к пещерам под холмами. Там мы довольно долго кружились на одном месте, но потом снова поймали запах. Второй след оказался слабее, но вполне устойчивым, и привел нас в Сан-Лейк-Сити. Собственно говоря, мы потеряли его перед самым поселком, но дела это не меняет. Вор — один из вас, никаких сомнений!
— Успокойтесь, умоляю вас, доктор Хеллман, — участливо проговорил Бреннер. — Не надо так сильно переживать. Случается, что и на здоровой яблоне вырастают гнилые яблоки.
В офис влетел Джо Грейси, юркий, живой, маленький человечек, на Земле занимавший высокий пост профессора на кафедре агрономии университета в Номе. Его специализацией было выращивание сельскохозяйственных культур в условиях полярных широт. Увидев Бреннера, он замер и обратился прямо к нему:
— Хотел бы я знать, какого черта здесь делаете в ы?!
— Мистер Бреннер обратился в Управление с жалобой на хищение в особо крупных размерах, — вежливо ответил вместо маркаинового короля комиссар Белл. — По моему разумению, это дело подлежит юрисдикции центральных органов. Вы ведь Джо Грейси, не так ли? Мой вам совет, не тратьте пыл понапрасну, пытаясь очернить в глазах присутствующих репутацию мистера Бреннера. Мне уже известно с его слов о некотором расхождении во взглядах между вами, которое вы, как это ни прискорбно, кажется, приняли слишком близко к сердцу.
Гаденькая улыбочка на губах комиссара говорила о том, что тот прекрасно осведомлен как о масштабах «некоторого расхождения во взглядах», так и о том, что Джо не просто «принял это слишком близко к сердцу», а едва не взбесился до полной потери контроля над собой.
