Более отвратительного состояния, чем нынешнее пребывание в роли слепого котенка, пилот еще не испытывал, и терпению его скоро пришел конец.
— Кто-нибудь догадается включить свет или нет? — выговорил он громко, чеканя каждое слово.
— Да здесь же светло, Тимохин! — искренне удивилась Юлька.
Данила будто прозрел. В дверях стояла инспектор Каляда в черном гладком трико с пистолетом в правой руке. Каштановые волосы струились по плечам, а глаза горели, как угли. Из-за ее спины выглядывала Юлька в пижаме и летных сапогах. Данила тревожно обернулся к юноше. Лицо его в голубоватом свете медицинского изолятора казалось белее мела, по обнаженной груди с плеча стекала алая струйка крови, но он мужественно держался на ногах, гневно взирая на убийцу, которого настиг парализующий заряд. Тот не делал попыток сопротивляться и ожидал своей участи, застыв посередине комнаты спиной к людям.
Инспектор, не опуская оружие, уверенно двинулась к пленнику.
— Кто ты? — спросила она.
Ответом было молчание.
— Кто ты? — с нажимом повторила Каляда, и Данила почувствовал, как ее голос пробуравил в его собственном мозгу изрядный канал.
— Он потерял цель, он сейчас исчезнет! — вдруг крикнул Грег.
И точно. Незнакомец резко повернулся и во мгновение ока скрылся за дверью, которой… не было. Юлька ойкнула, Каляда метнулась к месту, где пропал фантом, а Данила подхватил и осторожно опустил на пол лишившегося сознания юношу.
— Инспектор!
Серафима оказалась рядом. Тимохин моргнуть не успел — так стремительно она перемещается на своих длинных стройных ногах.
— Грег! Грег, ты слышишь меня?! — ее пальцы скользнули по вискам и шее, массируя нервные точки. — Грег, ответь!
Он приоткрыл глаза.
— Мы… Я… Что произошло?
— Так. Только не говори, что ты не помнишь, как дрался с призраком и городил черт-те что про образы! — воскликнул Данила.
— Я… меня опять заперли где-то…
Каляда знаком остановила пилота в его искреннем негодовании.
— Все будет хорошо, Грег, расслабься. Я помогу тебе.
— Я должен вспомнить! — юноша привстал. — Я не один!
Взор его вновь затуманился, тело напряглось, как перед броском. Данила поспешно прижал его к полу, Юлька поддержала голову, а Серафима впилась взглядом в полуоткрытые глаза.
— Он все еще борется, — проговорила она. — Грег, не упускай его! Следуй за ним!
Губы юноши шевельнулись, произнося чье-то имя. Каляда отпрянула. Грег затих.
— Что с ним? — пролепетала Юлька.
— Шок, — бросила Серафима. — Не мешайте мне. Я попробую установить обратную связь с нашим загадочным гостем.
И Каляда медленно провела руками над головой лежащего. Тимохин и Юлька переглянулись. Удостоверившись, что оба понимают приблизительно одно и то же, а точнее — ничего, они набрались терпения и приготовились ждать дальнейшего разворота событий…
Сквозь ресницы Оливул видел, как пульсирует кристалл в тонкой витой оправе, лежащий на груди. Раньше, в юности, камень Бытия наполнял его силой всего за несколько минут, теперь же источник таял. Наставник предупреждал, что система искусственной жизни, внедренная в тело, со временем перестанет функционировать. Время это всегда казалось слишком далеким, чтобы задумываться о нем всерьез. Но вот оно подступило, заронив в остывшую душу легкое сожаление о несовершенном и безразличие к грядущему. «На что вы рассчитывали, герцог, подарив мне эту полужизнь?» — опять подумал Белый князь.
Из обрывков воспоминаний всплыли слова наставника: «Бессмысленен Путь, если не идешь ты к большой цели; Сила иссохнет, как запертый плотиной ручей, если не вольешь ее в могучий поток; а твоя блуждающая звезда засияет, лишь отыскав свое созвездие». Оливул вздохнул. Князь Диербрук затеял большое дело, но стало ли оно настоящей целью, и где то созвездие, которое ищет его одинокая звезда?
— К дьяволу, — прошептал Белый князь, снял брошь и поднялся из кресла.
Скользнув взглядом по отражению в зеркале, он горько усмехнулся: седые волосы, молодое всегда бледное лицо и холодные синие глаза. Донай исподтишка называл его Кощеем Бессмертным. Не обращать бы внимания, да слишком похоже на правду.
Резкий сигнал тревоги ворвался в вялую тишину кабинета, и Белый князь вздрогнул от неожиданности. Машинально убрав кристалл и захлопнув тайник, он побежал в лабораторию. Одного взгляда на приборы хватило, чтобы определить: комплекс вышел из-под контроля. Все датчики зашкаливали; энергетический преобразователь, построенный между приемником и передатчиком, накалился и грозил исчезнуть в мощном потоке; практически полностью рассыпался блок, наведенный на сознание Грега.
Оливулу некогда было искать причины, приведшие его систему к хаосу. Сосредоточившись, он методично локализовал беснующуюся энергию, собрал ее в жесткий пучок и направил на свой «живой зонд». Но чужое сознание уже внедрилось в управляющие струи и неуклонно двигалось к главному узлу. Бер-Росс запоздало догадался, что рядом с Грегом находится инспектор Каляда.
— Надеюсь, мой мальчик, она не позволит тебе погибнуть, — прошептал Белый князь. — Я не могу подвести Диербрука.
С этими словами он разъединил сенсорную цепь, связывавшую «приемник» и «передатчик». Сознание Грега ускользнуло от цепких следящих зондов, и приборные панели в лаборатории разразились фейерверком аварийных сигналов. Центральный экран грозно предупредил о возможности физической гибели объекта, а мониторы, подсоединенные к цельнометаллической капсуле больших размеров, выплеснули шквал высоко амплитудных синусоид, разом перешедших вдруг в прямые линии. Оливул прикрыл глаза и заставил себя медленно досчитать до трех. Но уже на цифре «два» его пальцы вдавили клавиши, и поток был восстановлен. Медленно принялись оживать едва не замершие диаграммы, исчезла пульсация индикаторов, и основной модуль сообщил, что Грег-Гор выдержал разрыв.
Оливул смахнул со лба крупные капли пота и усмехнулся, заметив, как дрожат руки. Экран мерцал, передавая неустойчивые мутные образы, формируемые мозгом Грега. Прекрасно понимая, что в бессознательном состоянии от него мало пользы и выяснение причин сбоя придется отложить, Бер-Росс потянулся к панели, чтобы отключить визоры, как вдруг на экране возникло лицо женщины.
— Я не знаю, кто ты там, на другом краю, — быстро заговорила она, — но предупреждаю: игры с человеческими жизнями — опасные игры. Отпусти юношу, пока не поздно! Если с ним случится беда, это останется на твоей совести.
Оливул почувствовал сильный сенсорный толчок, однако успел закрыться и послал ответный, хотя слабый и неподготовленный. Серафима безапелляционно пресекла неуверенную попытку вторжения в свой мозг, но в этот момент Грег застонал и содрогнулся всем телом.
