Ознакомительная версия.
– Здесь очень уютно, – сказала Изабелла, оглядывая комнату. – Очень. Мне тут будет хорошо, я уверена.
– Прекрасно. Если тебе что-нибудь понадобится, только попроси. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома.
Катерина подошла к стене, которую украшали два гобелена в зеленых и кремовых тонах со сценами греческого пира. Между ними висела небольшая картина в изящной золотой раме.
– А это одно из моих сокровищ, – сказала Катерина. – Я подумала, что тебе это должно понравиться.
Не отрывая завороженного взгляда от картины, Изабелла подошла ближе. Яркие живые краски притягивали взор. Девушка никогда не видела ничего подобного. Сцена, изображенная на полотне, была довольно обычной – Мадонна с младенцем Христом на фоне пейзажа, написанного бледно-зелеными и золотистыми красками. Изабелла и сама не раз рисовала Деву Марию. Но такую картину она видела впервые.
Синий и белый цвета одеяния Марии, ее золотые волосы, персиковый оттенок кожи Мадонны и ее младенца – это была сама жизнь. Картина совершенна, подумала Изабелла, в ней не было ни одного изъяна. Грациозная поза Мадонны, точность и изящество линий, нежность красок. Протянутая рука Марии казалась такой хрупкой, такой притягательной, что Изабелла едва подавила желание коснуться ее. Она спрятала руки в складки юбки.
Катерина внимательно смотрела на полотно, слегка склонив голову в бессознательном подражании Мадонне.
– Разве это не прелестно? – проговорила она. – Картину написал Джованни Беллини из Венеции, он использовал новый метод смешивания краски с маслом.
– Я никогда не видела ничего более прекрасного, – искренне ответила Изабелла, мысленно обещая себе узнать как можно больше об этой новой волшебной технике живописи.
Катерина улыбнулась:
– Я слышала, ты тоже не чужда искусству, кузина. Говорят, ты и сама прекрасно рисуешь.
– Я не художница, – покачала головой Изабелла. – Не настоящая художница, как этот синьор Беллини. Я почти не училась рисовать, но очень люблю искусство. Это самое прекрасное, что может быть в мире, ради чего стоит жить, разве не так? Искусство делает нас лучше.
Катерина пристально посмотрела на нее, выгнув золотистую бровь, и Изабелла почувствовала, что краснеет.
– Прекрасно сказано, Изабелла. Искусство и в самом деле поднимает нас над мирской суетой. Только с его помощью мы можем представить себе, что значит – коснуться божественного. – Катерина схватила кузину за руку. Ее пальцы были тонкими и слабыми, как у ребенка. – Я знаю, наши семьи не всегда ладили, кузина, но я очень рада, что ты теперь здесь, со мной.
Неожиданно для себя Изабелла поняла, что и она тоже испытывает радость. Глупые сомнения, охватившие ее на пороге этого дома, исчезли бесследно. Разбойники, красивый незнакомец, спасший ее, теперь казались ей сном. Она снова обратила взор на картину. Ее недосягаемая совершенная красота стала ей чуточку ближе.
– Я тоже очень рада. Надеюсь, я смогу быть тебе полезной.
Катерина покачала головой:
– Одно твое присутствие приносит мне облегчение. Я уверена, мы станем настоящими подругами.
Дверь комнаты распахнулась, целая кавалькада слуг внесла подносы с едой, кувшины вина и воды и даже огромную деревянную ванну.
– Наконец-то! – воскликнула Катерина. – Ты, должно быть, умираешь от голода.
В одно мгновение превратившись в строгую хозяйку дома, она внимательно следила за тем, как слуги сервируют стол и наполняют ванну горячей водой.
Изабелла повернулась к стене, чтобы еще раз бросить взгляд на шедевр Беллини, и тут заметила еще одну картину. Она висела у двери, рама ее была более простой, но столь же изящной. Цвета менее яркие, чем на полотне Беллини, создавали ощущение бесплотной неземной фантазии. Это был портрет Катерины, изображавший ее в розовом платье с низким вырезом. Великолепные золотистые волосы стягивал белый шарф. Она смотрела куда-то в сторону, а на ее губах играла легкая улыбка.
На шее сияло тяжелое золотое ожерелье в виде змеи с рубиновыми глазами. Была ли эта змея символом загадочной болезни Катерины, ее отстраненности от этого мира?
Сделав над собой усилие, Изабелла отвела взгляд от картины и посмотрела на кузину, которая отдавала распоряжения слугам. Катерина улыбалась, но в ее глазах затаилась тень. Изабелла снова подумала о своем спасителе и о тьме, крывшейся на дне его зеленых глаз.
– А теперь, кузина, ты должна поесть, – сказала Катерина. – Потом я одолжу тебе одно из моих платьев. Сегодня вечером у нас важное дело.
Важное дело? Неужели вот так, с ходу, и начнется ее новая жизнь? Изабелла почувствовала, как ее желудок стягивается в тугой узел.
– Катерина, я думаю…
Но она не успела договорить. В соседней комнате послышался шум, раздались тяжелые шаги, лай собак, громкие раскаты мужского смеха. Дверь распахнулась, и на пороге появился настоящий гигант.
Изабелла сразу поняла, что это брат Катерины, ее кузен Маттео, у него были рыжевато-золотистые волосы, как у сестры. Но Катерина была бледной и хрупкой, а Маттео – высоким и широкоплечим, он излучал кипучую энергию. На нем был простой темный камзол и высокие кожаные сапоги, покрытые грязью. Следом за ним в комнату вбежала целая стая собак, похоже, он только что вернулся с охоты.
– А это, наверное, и есть наша прекрасная кузина! – воскликнул Маттео, и его громкий голос в маленькой комнате прозвучал как-то неуместно. – Изабелла, Катерина вот уже несколько недель не может говорить ни о чем, кроме вашего приезда. Хорошо, что у нее наконец появится подруга.
– Я рада, что приехала, – ответила Изабелла, немного взволнованная неожиданным визитом кузена.
Она уже видела Маттео раньше, но мельком. Впрочем, он и тогда, много лет назад, поражал окружающих своим громким смехом и бьющей через край энергией. В этом он не изменился. Казалось, Маттео заполнил собой все пространство.
Схватив руку Изабеллы, он поднес ее к губам и задержал в своих руках дольше, чем полагалось приличиями. У Маттео был особый дар – в его присутствии любой чувствовал себя самым желанным гостем. Интересно, как бы она изобразила его, подумала Изабелла. Как Аполлона, увлекающего за собой солнце? Нет, пожалуй, как Геркулеса, покоряющего мир.
И вдруг, неожиданно для себя самой, она вновь вспомнила своего спасителя с загадочными глазами. Эти мужчины казались такими разными, но который из них более опасен?
– Наша кузина так прелестна, – с улыбкой прошептал Маттео. – Флоренции нужны красивые женщины.
– Не дразни нашу кузину, Маттео, – сказала Катерина. – Сегодня вечером мы идем в мастерскую синьора Боттичелли, хочу познакомить Изабеллу с нашими друзьями.
– Прекрасно. Может быть, он захочет написать ее портрет, как с тебя, сестренка. – Маттео опустился в кресло и потянулся к кувшину с вином. Катерина бросила неодобрительный взгляд на собак, затеявших драку у его ног. – Пока вы здесь, мы найдем вам хорошего мужа, Изабелла. Может, богатого кондотьера?
Изабелла рассмеялась. Она уже давно решила, что брак не для нее. Искусство – вот смысл ее жизни. Муж мог только помешать ей.
– Я пока не собираюсь замуж, – сказала она.
Нет, она никогда не повторит ошибку родителей – любить слишком сильно, потерять и тосковать до конца своих дней.
– Ты не можешь забрать ее у меня, Маттео, и отдать как приз одному из своих друзей, – решительно сказала Катерина, пробуя засахаренный фрукт. – Брак подождет.
– Хорошо, – пробормотал Маттео, пристально глядя на Изабеллу поверх своего кубка.
В его глазах мелькнула странная искорка. У Изабеллы возникло странное чувство… ей показалось, что, несмотря на все его добродушие и обаяние, кузен не из тех, кому можно доверять.
– Позже…
– Вы проводили даму до ее дома? – спросил Орландо мужчин, появившихся на пороге его гостиной.
Он стоял у окна, глядя на оживленную улицу. Прохожие спешили по своим делам, кухарки волокли с рынка тяжелые корзины, куртизанки цокали каблучками, группки молодых людей в пестрых камзолах бряцали мечами и громко смеялись.
Все шло своим чередом, так, будто это был обычный день и не произошло ничего особенного.
– Нет, синьор, она нашла своих слуг, и мы оставили ее, – ответил один из мужчин. – С ними она была в полной безопасности.
Взгляд Орландо упал на женщину в черном. Она была похожа на привидение. Или на сон, как та юная темноглазая девушка.
– Они вас не видели?
Мужчина фыркнул:
– Если мы не хотим, чтобы нас заметили, милорд, значит, никто нас не увидит.
Орландо мрачно улыбнулся. Обернувшись, он посмотрел на мужчин, топчущихся на пороге. Это правда – в искусстве смешиваться с толпой эти бородачи в поношенной одежде не знали себе равных. Они не отличались ни особой красотой, ни уродством, не были слишком высоки или слишком низки, словом, самые обычные люди. Для его целей лучше не придумаешь. Поэтому-то он их и нанял. Они были его глазами и ушами, подмечали все, что делалось во Флоренции.
Ознакомительная версия.
