— Следующим номером будет… «Танец обреченных». — Он засмеялся, затем бодрым голосом добавил: — Сидите спокойно и держитесь за свои деньги, поскольку некоторые из тех, кто вас обслуживает, — родственники администрации. Это всего лишь учебная тревога. Во всяком случае над вашими головами сто футов железобетона — и, главное, толстые чековые книжки. А теперь, чтобы создать должное настроение для следующего номера нашей программы — а это будет мой номер, — вам предстоит выпивка за счет заведения. — Тут он наклонился вперед и крикнул: — Эй, Герти, принеси-ка сюда то, что мы только что разгрузили. Будем считать, что сейчас — канун Нового года.
Дон почувствовал, что напряжение в зале начало спадать, он и сам испытал облегчение. Он очень удивился, ощутив чью-то руку на своем запястье.
— Спокойно, — шепнул ему в ухо доктор Джефферсон.
Дон позволил вывести себя куда-то в темноту. Доктор, очевидно, знал или помнил расположение столиков в зале; они вышли, ни на что не наткнувшись, и только однажды прикоснулись к кому-то в темноте, впрочем, без последствий. Казалось, они идут по какому-то длинному коридору, наполненному угольной чернотой. Затем они свернули за угол и остановились.
— Но вам не следует выходить наружу, сэр, — услышал Дон чей-то голос.
Ответ доктора Джефферсона прозвучал спокойно и так тихо, что Дону не удалось его расслышать. Что-то прошелестело; они снова двинулись вперед, прошли через дверь и свернули налево.
Они продолжали идти через туннель — Дон был уверен, что это туннель перед входом в ресторан, хотя теперь он казался повернутым на девяносто градусов. Все происходило в темноте. Доктор Джефферсон молча тянул его за собой, держа за запястье. Они снова повернули и спустились по лестнице.
Вокруг них были еще какие-то люди, но немного. Один раз кто-то схватил Дона, тот яростно ударил в темноту кулаком и ощутил что-то мягкое. Послышался тихий стон. После этого доктор Джефферсон потащил его еще быстрее.
Наконец он остановился и начал что-то нащупывать в темноте. Послышался женский вопль. Доктор быстро отпрянул, прошел еще несколько шагов назад и снова остановился.
— Здесь, — сказал он наконец. — Влезай.
Он толкнул Дона вперед и положил на что-то руку. Дон понял, что это запаркованное такси с откинутым колпаком. Он забрался внутрь, доктор последовал за ним, захлопнул колпак.
— А сейчас, — сказал он спокойно, — мы можем поговорить. Мы нашли такси, но не можем никуда поехать, пока не возобновится подача энергии.
Дона трясло от возбуждения. Он заставил себя успокоиться и спросил:
— Доктор, это в самом деле нападение?
— Сильно сомневаюсь, — ответил доктор. — Могу почти с уверенностью сказать, что это ложная тревога. Точнее, надеюсь… Но она дала нам возможность уйти оттуда незамеченными.
Дон задумался. Доктор сказал:
— Что тебя беспокоит? То, что мы не заплатили по счету? У меня в этом заведении кредит.
Дону эта мысль даже не пришла в голову. Он так и сказал, добавив:
— Наверное, все из-за этого полицейского?
— Да, к сожалению.
— Ну… я мог и ошибиться. Он очень похож на того человека. Но я не представляю, как он мог следить за мной, даже если бы он сразу же сел в следующее такси. Я отчетливо помню, что мое такси было единственным на подъемнике. Это исключает возможность слежки. Даже если это тот самый полицейский, это, скорее всего, случайность. А может, он разыскивал меня?
— Забудь об этом. А что касается слежки… ты знаешь, как работают автоматические такси?
— Ну, в общих чертах…
— Если полицейский службы безопасности решил проследить за тобой, ему вовсе не обязательно ехать за твоим такси. Достаточно позвонить и сообщить номер. За этим номером проследят на центральном мониторе в диспетчерской. Если ты не успел добраться до места назначения прежде, чем сработал монитор, они по коду узнают, куда ты направился, и сразу сообщают полиции. Это означает, что другой офицер службы безопасности будет поджидать тебя. Тогда и начинается слежка. Когда я позвонил, чтобы вызвать такси, мой заказ попал в монитор. И номер такси тоже. В результате у нас появилась возможность увидеть твоего знакомого в «Задней комнате». Он сидел там еще до того, как мы приехали. Правда, они использовали того же самого человека. Но мы должны простить их: ведь сейчас они здорово загружены работой.
— Но зачем я им нужен? Даже если они считают меня нелояльным, я ведь не какая-нибудь важная персона?
Доктор Джефферсон помешкал, затем сказал:
— Дон, я не знаю, сколько у нас времени для разговора. Пока нет энергии, мы можем беседовать свободно. Но как только включат ток, они нас услышат. А мне нужно сказать тебе многое. Мы не сможем говорить.
— Почему?
— Все автоматические такси снабжены специальными микрофонами. Гнусно все это… Кстати, он мог слушать тебя даже в ресторане, несмотря на шум оркестра. Для этого они используют направленные микрофоны. А теперь слушай внимательно. Мы должны найти посылку, которую я отправил тебе. Мы обязаны это сделать. Я хочу, чтобы ты доставил ее своему отцу… Следующий пункт: ты обязательно должен попасть на ракету, стартующую завтра утром. Третий пункт: тебе не следует оставаться со мной сегодня вечером. Мне очень жаль, но так будет лучше. Четвертый пункт: когда включат электричество, мы не будем говорить ни о чем конкретном, не будем называть никаких имен. Затем я остановлю такси около телефонной будки, и ты позвонишь в «Караван-сарай». Если посылка пришла, ты сразу же покинешь меня, вернешься на станцию, возьмешь свои вещи, поедешь в отель, зарегистрируешься там и получишь свою почту. Завтра утром ты сядешь на корабль и улетишь. Не звони мне. Ты все понял?
— Да, сэр. — Дон помедлил минуту, затем выпалил; — Но почему? Я ничего не понимаю, но мне кажется, я должен знать, зачем все это.
— Что тебе хочется узнать?
— Ну-у… что в этой посылке?
— Сам увидишь. Ты можешь открыть ее, посмотреть и затем принять решение. Если ты решишь не брать ее, это твое дело. Но что касается остального… Какие у тебя политические убеждения?
— Ну… на этот вопрос довольно трудно ответить, сэр.
— Мои политические убеждения в твоем возрасте были тоже не очень-то ясными. Сформулируем иначе. Хотел бы ты быть вместе со своими родителями, пока не сформируются твои собственные политические убеждения?
— Конечно.
— Тебе не показалось немного странным, что твоя мать настаивала, чтобы ты встретился со мной? Можешь говорить откровенно — я знаю, что молодому человеку, прибывшему в большой город, вовсе не интересно разыскивать каких-то полузнакомых людей. Не кажется ли тебе, что она считала это очень важным… чтобы ты разыскал меня?
