— Чёртова бабушка! Успели ли мои землю вспахать?
Его призвали на сборы в начале октября, когда в воздухе носилось что-то неопределённое, мрачное и тяжёлое. Русские требовали от Суоми отдать им Перешеек. Но маленькая, гордая Страна не поддалась на угрозы большого соседа и стала усиленно готовиться к войне, чтобы защитить свою независимость и территорию. На немногочисленных предприятиях лихорадочно изготовлялось оружие, призывались на сборы призывники, эмиссары Правительства направились по всей Европе в поисках помощи для защиты от большевиков. И Европа откликнулась: соседка Финляндии, Норвегия, передала ей двенадцать пушек из 145 имеющихся у неё. Другая сопредельная держава, Швеция, хоть и держалась традиционного нейтралитета, тем не менее, так же не осталась в стороне — восемь тысяч семьсот добровольцев-шведов. Множество винтовок, пулемётов, тонны боеприпасов, обмундирования, автомобили… Кроме того, именно через Швецию был основной поток транзитных грузов из Франции и Британии — самолёты, танки, автомобили, броневики, орудия и опять же добровольцы: датчане, американцы, венгры, эстонцы и поляки… А вообще ещё ждали целый экспедиционный корпус в составе почти ста тысяч человек, плюс авиагруппы и эскадру Королевского Гранд-Флита. И это, несмотря на войну, которую гитлеровская Германия вела против союзников. Всё это утешало и давало надежду, что Суоми выстоит, и Советы получат урок, который навсегда заставит их отказаться даже от мыслей получить хотя бы клочок финской земли…
…Сорвинен сделал несколько энергичных приседаний и взмахнул руками, чтобы разогнать застывшую за время сна кровь. Осмотрелся — лагерь ещё спал, солдаты, утомлённые долгим пешим переходом, спали без задних ног, впрочем, как и их командиры. Анти прошёлся между рядами палаток, собирая незамеченный ночью хворост, затем выбрал небольшое местечко и развёл маленький, но бездымный костёр, повесив над ним котелок для утреннего кофе. От весело пляшущих язычков как-то стало легче, да пусть крошечный, но костёр давал достаточно тепла не только чтобы вскипятить воду, но и согреться. Молодой финн вытянул руки над огнём и блаженно зажмурился… От котелка повеяло ароматом, так напоминающий родной дом. Точно так же по утрам его мать варила кофе на всю семью, вначале просыпался он, потом — младший брат, нелепо погибший на соседской свадьбе в пьяной драке. После уже вставали остальные домашние — дедушка с бабушкой, племянница Карен, живущая у них после смерти родителей от эпидемии «испанки». После плотного завтрака семья принималась за дела по хозяйству — женщины шли доить скотину, мужчины — в поле, либо занимались хозяйственными делами: чинили то, что требовало ремонта, ладили сельскохозяйственный инвентарь, заготавливали дрова, убирали камни. Да мало ли дел на крестьянском подворье? Спасало то, что семья была большая, и сил хватало на всё. Вот ещё бы земли побольше хоть немного, а то чуть неурожай, и всё, приходилось затягивать пояса. Надежда была, конечно, на Пааво, младшего, всеобщего любимца, тот с отличием закончил гимназию, поступил в училище, учился легко и охотно. Ему пророчили большое будущее, пастор обещал дать ему рекомендацию в университет, а глава района — похлопотать о стипендии… Но этот нелепый случай… И надо же было ему влезть в эту разборку пьяных мужиков! Дурак, полез разнимать самых знаменитых драчунов в округе, вроде и отпихнули слегка, а ударился виском об угол чугунной печки во дворе, и всё… Даже фельдшер, бывший тут же на свадьбе, не помог… мужики потом стоном выли, да поздно уже. Вот что водка с людьми делает, совсем человеческий облик теряют… Мать еле откачали, отец в одночасье поседел, а до этого седых волос в шевелюре не было, пусть и за сорок ему. Дед… Ох, дед… А на соседскую Анни, с которой уже втихомолку по амбарам валялись, и смотреть страшно стало, выяснилось, что Пааво ей пузо заделал, пришлось вытравливать… И девке позор на всю округу. Не отмоется. Мать в последнем письме писала, что соседи ворота от дёгтя отмывать не успевают… Эх, водка-водка…
Сзади захрустел ледок, видно ещё кто-то проснулся. Анти обернулся — это был их шутник и балагур Тойво Коскинен, парень из их района, но с севера. Раньше, до сборов, они знакомы не были…
— Кофе варишь, Анти?
— Не видишь?
— Не вижу. По запаху понял. А на мою душу хватит?
Сорвинен взглянул в котелок. Чуть помедлил, потом кивнул:
— Хватит.
— Тогда я угощаю.
Тойво полез в тощий вещмешок и вытащил что-то, завёрнутое в чистую тряпицу, осторожно развернул, извлекая на свет кусок копчёного сала.
— Свинина?
— Нет, кабан. Сам прошлой осенью взял.
— Охотник?
— Так. Балуюсь потихоньку…
Кофе получился удачный. Да и сало с ещё домашними сухарями тоже было недурно.
— Вкусно?
— Конечно.
— Мой дед коптил. По своему рецепту. Вот вернёмся домой, приезжай в гости — он тебя научит.
— Если только зимой, в другое время в хозяйстве сам знаешь, сколько работы…
Коскинен заговорщически подмигнул:
— Я, перед тем, как спать легли, до ветру пошёл. Ну и краем уха услышал, что наш лейтенант с капитаном говорили, будто сегодня последний день! До обеда учения проведём, а потом назад, на станцию, и по домам… Приеду, первым делом в баню, а потом — за стол… Жена напечёт пирожков, сяду, наемся, потом опять в баню, и её с собой, да настойки рябиновой бутылку для разогрева… Ух! Напостился я здесь, соскучился уже по бабе! А ты, Анти, женат?
— Нет пока.
— А пора бы. Вроде и парень то уже не такой молоденький. Мы, финны, народ не такой большой. Нам люди нужны. И каждый финн должен иметь много детей.
Сорвинен усмехнулся:
— А у тебя то самого дети есть?
— Трое. А вернусь — ещё одного заделаю…
— Эй, там! Кончайте костёр жечь! Строится всем!
Анти не выдержал и сорвался:
— Дай хоть кофе допить, Антикайнен!
Лейтенант Антикайнен, сосед Анти там, дома, разозлился:
— Что за пререкания, рядовой?! Немедленно тушить огонь и строиться!
Затем с размаху ударил ногой по уже начинающему закипать котелку и развернувшись, направился к палаткам…
— Вот и попили горячего…
Медленно протянул Тойво. Сплюнул с досады на землю. Соринен со злостью смотрел на коричневые следы на белом снегу.
— Ничего… Сочтёмся. Приедем домой — я ему покажу, кто из нас рядовой, а кто офицер. Он у меня ещё кровью умоется…
Люди, призванные на сборы, неторопливо строились, ёжась от холода и переговариваясь вполголоса. Анти и Тойво встали в строй чуть ли не последние, раздвинув плечами шеренгу. Внезапно все замолкли — из будки паромщика вышел в сопровождении их командира невысокий полковник в круглых очках:
