Рано или поздно монстр должен будет стартовать; не мог же он вечно торчать тут без дела. Активность вокруг него, да еще ночью, наверняка означала, что время вылета не за горами. Подкравшись поближе и используя низкий кустарник как укрытие, он решил наблюдать, пока эта штука не поднимется в небеса. Интересно, подумал он, почему не видно ни дюз, ни антигравитационных пластин. Наградой за утомительное бодрствование должна стать информация о принципе движения корабля.
За два часа до рассвета, когда его воспаленные глаза устали вглядываться в темноту, корабль наконец стартовал. То, как он это сделал, заставило Картера вскочить на ноги. Корабль не гудел, не грохотал; он не поднялся вверх и не исчез среди звезд; он не вел себя подобно кораблю Картера, превращаясь в собственный призрак и растворяясь в воздухе.
С низких крыш соседних зданий коротко взвыла сирена. Фигурки заторопились прочь от посадочного кольца и куда-то попрятались. Наступила полная тишина. Затем корабля не стало. Только что он был здесь, металлический, тяжелый, блестевший в свете прожекторов; а в следующее мгновение его там не было. Он исчез весь целиком, гораздо быстрее, чем отметил это человеческий глаз. Уже после старта раздался оглушительный грохот – воздух заполнил образовавшийся вакуум.
Картер мрачно подумал, что виденного более чем достаточно, чтобы вынудить Землю пересмотреть свои планы и изменить направление космической экспансии. Иначе ей придется готовиться к войне беспрецедентного масштаба.
Когда он улетал, Земля уже строила транспортные корабли, превосходившие его одноместный разведывательный корабль раз в тридцать, но уж никак не в восемьдесят и не в сто. Земные корабли умели исчезать очень быстро, так, что это казалось почти сверхъестественным, но все же не настолько, чтобы уж совсем незаметно для глаз.
Кроме того, эти чужие корабли, видимо, в состоянии узнавать, что делается в материальном космосе, находясь вне его. Орешек, оказавшийся не по зубам земной науке, разгрызли другие. Увы, слабым утешением было узнать, что преграда преодолима и что решение действительно существует.
Тот корабль, который дважды подстерег его в пространстве, оказался поблизости не случайно. Он поджидал там намеренно, вытянув свои магнитные щупальца, и нетрудно представить себе, чем бы все кончилось, если бы ему, Картеру, не удалось ускользнуть. Возможно, это был сторожевой корабль, один из целой флотилии патрульных, часовых неба, охраняющих планету от чужаков и умеющих возникать из гиперпространства в нужном месте с точностью, недостижимой для земных кораблей.
Он подумал, что теперь втройне важно избежать плена и доставить информацию домой. Можно, правда, насобирать кучу подробностей о потенциальном противнике, которые пригодятся Земле. Где находится материнская планета? Когда они начали завоевывать космос, насколько продвинулись? Каковы их ресурсы в кораблях и людях? Подчинили ли они уже другие расы? К какой форме жизни те относятся, где их родина, способны ли они восстать?
Нет, все это потом. Земля пошлет десять, сто, тысячу разведчиков, они раскопают эту информацию. Но Картер должен вернуться домой, и тогда Земля получит надежные сведения о конкурентах; противнику же останутся смутные подозрения. И если Земля узнает, пусть даже неточно, где находится база противника, то у последнего не будет ни малейшего представления, где искать Землю.
Остается лишь испытать телепатическую мощь противника и тогда можно отправляться восвояси.
Пользуясь темнотой, он двинулся на север, к джунглям. Днем идти гораздо опаснее. Шпиону путешествовать лучше всего тогда, когда чужие глаза видят плохо, а чужой разум спит. Каждый шаг на ярд приближал его к кораблю, к полной свободе.
Внезапно его пронзила мысль, что он может навеки увязнуть на этой планете, что пока он бегает, как крыса в лабиринте, его корабль обнаружен и захвачен. Он остановился, достал радиокомпас и сверил курс. Прибор по-прежнему работал исправно, и Картер перевел Дух.
Выбранный маршрут пролегал вдоль той окраины города, где он еще не был.
Знание местности приносилось в жертву, но задача того стоила: а вдруг он узнает что-нибудь еще? Вдобавок на юге его могли продолжать искать, а здесь риск был меньше. Хитрая лиса никогда не возвращается по своим следам в руки охотнику.
Когда рассвело, двигаться стало опасно. Он был вынужден красться, словно беглый преступник, прижимаясь к заборам, спускаясь в канавы, прячась в кусты и перелески, подальше от тех, кто мог случайно обнаружить его телепатически или увидеть издалека. Дважды он забирался в укрытия и там мучился сомнениями, идти дальше при дневном свете или залечь в каком-нибудь укромном месте и дождаться ночи. Но оба раза нетерпение заставляло его продолжать путь.
Счастье еще, думал он, что ему попалась периферийная планета. Ее неоспоримый плюс – малочисленность населения.
На материнской планете, переполненной любопытными телепатами, он не остался бы на свободе и пяти минут. Его мгновенно схватили бы за шиворот и без труда вытряхнули бы из мозгов все, что там есть.
Обойдя одинокую ферму, вокруг которой расхаживало несколько человек, Картер перебежал дорогу, поднялся на поросший деревьями холм и сверился по радиокомпасу. Прибор показывал на противоположную сторону долины. Спустившись вниз, он обнаружил еще одну дорогу, а за ней, в долине – большой поселок.
Его внимание сразу привлекло здание, стоявшее не дальше трех четвертей мили. Это была школа с площадкой для игр, по которой носились сотни две детей.
Что-нибудь в этом роде ему и требовалось; хватало и укрытий, позволявших незаметно подойти ближе. Раньше рисковать было опасно, но теперь под рукой находились две сотни подопытных кроликов, и ни один не представлял ни малейшей опасности.
Перебегая от дерева к дереву, от куста к кусту, он остановился там, где его не могли обнаружить с дороги. У него не было возможности следить за теми, кто мог подойти сзади, и одновременно проводить свой эксперимент. Но Картер все же решил рискнуть.
Он остановился в двенадцати сотнях ярдов от игровой площадки, понаблюдал немного за снующими малышами, и то, что увидел, ему не понравилось. Они носились с такой же неуемной энергией, как и любая компания земных ребятишек, но их дикому столпотворению не было аккомпанемента. Они бегали, прыгали, кривлялись и колотили друг друга, но все это в полном молчании. Вполне возможно, они и производили адский шум, но воспринимался он мозгом, а не ушами.
Он еще некоторое время изучал их, пытаясь найти хоть одного кричащего. Тщетно. Исключений из правила не было: если из двухсот детей все до единого телепаты, значит, телепатами должна быть вся раса.
