- Пожалуйста, - сказал Дольмаэро, - объясни дальше. Фараон - чья-то собственность? Словно плантация кошачьих яблонь?
- Что-то в этом роде, - ответил Руиз Ав.
- Но что хотят от нас миры пангалактики? Золото? Змеиное масло?
- Кое-какая часть масла действительно идет на экспорт, - сказал Руиз. - Но главным образом богатство Фараона составляют его фокусники. Вот почему Кореана украла вашу труппу в Биддеруме. Однажды в один прекрасный день она продала бы вашу труппу какому-нибудь коллекционеру театральных курьезов. За огромное количество пангалактических денег.
Дольмаэро словно позабавили эти новости, хотя и невеселые.
- Значит, мы - скот? Или танцующие пылевые медведи?
- Ну нет. На пангалактических мирах институт раба ограничен множеством человеческих весьма гуманных законов. Весьма маловероятно, что с вами стали бы плохо обращаться, если бы вас забрала официальная пангалактическая организация. Теперь насчет Кореаны... вот она могла бы продать вас любому чудовищу, какое только нашлось бы в пангалактике, и никто бы ей не был указ.
Мольнех остолбенел и молчал.
Низа отвернулась и заговорила тихим голосом:
- Я всегда считала, что Фараон принадлежит моему отцу.
Из всех реакций самой странной была реакция Фломеля. В его глазах зажегся огонь злобной вызывающей гордости, хотя его лицо по-прежнему выражало только демонстративную незаинтересованность в том, что говорится. Казалось, он глядел на Руиза с иной, чем прежде, более изощренной ненавистью. Это выражение на лице фокусника заставило мурашки пробежать по спине Руиза.
- Как давно мы в таком положении? - спросил Дольмаэро.
- Много поколений. Вскоре после того, как ваш народ превратил фокусы в высокое искусство.
Низа издала сдавленный стон горечи и скорби. Руиз дотронулся до ее плеча.
- Что с тобой?
- Нет, ничего. Просто... Я помню, как не так давно, хотя сейчас мне кажется, что это было в какой-то прошлой жизни много веков назад, я стояла на террасе моего отца над городом и выпила тост за своих предков. За тех, которые первыми бродили по Фараону, представляя свои примитивные трюки. За тех, чья смекалка и изобретательность подарили мне такую прекрасную жизнь. А теперь я вижу, что они и сделали меня рабыней...
- Нет, - сказал он, - не все так плохо. У вас не было крупной войны с тех пор, как вы стали миром - поставщиком фокусников. Триста лет назад разразилась чума, которая могла бы убить три четверти населения, если бы ей дали распространиться. Владельцы Фараона остановили чуму, прежде чем она успела как следует начаться.
Она спрятала лицо в ладонях.
- Охотничьи дирго моего отца вполне довольны - они очень давно забыли, что это такое - привольно бродить по пустыням и охотиться. Они получают мясо дважды в день, а егеря следят за тем, чтобы они достаточно много двигались. Наверное, это хорошо.
Руиз не мог найти успокоительных слов для нее. Он обнял ее за плечи и притянул ее поближе. Она секунду сопротивлялась, потом спрятала лицо у него на груди.
Дольмаэро заговорил снова, хотя на этот раз он, казалось, говорил больше сам с собой, нежели с Руизом.
- Я должен найти способ как-нибудь добраться обратно до своей труппы. Я должен попытаться забрать их обратно домой. Я отвечаю за них, пойми. Большая часть их не искала ни славы, ни вознесения в Землю Вознаграждения. Они работали, чтобы прокормить свои семьи. Скажи мне, Руиз. Теперь, когда не стало фокусников, что сделает Кореана с теми, кто остался в ее власти?
Руиз покачал головой.
- Не знаю, Старшина Гильдии.
Он не видел, чем страшная правда может быть полезна Дольмаэро. По всей вероятности, Кореана просто умертвит остальных, если она будет уверена, что никогда не вернет себе фокусников. Что ей за прок от труппы фокусников без главных фокусников?
Прошло немного времени, огонь почти догорел, пока только несколько угольков не отсвечивало красным в пепле. Ночной воздух был прохладен и свеж, даже влажен, и Руиз остро чувствовал тепло Низы рядом с ним. Он обнаружил, что мечтает, что хорошо бы остановить мгновенье, чтобы он мог так вот сидеть с ней все время, что можно было бы найти способ остановить дугу его жизни здесь и сейчас, прежде чем она скатилась бы вниз к болезненному концу, который, по всей вероятности, ждет его через день-два. Весь день он старался отогнать от себя мысль, что пешком они от Кореаны не спасутся, невероятность того, что средства транспорта, которые пользуются этой автострадой, захотят подвезти такую группу оборванцев, как они.
Всю свою жизнь он отличался талантом отгонять от себя те мысли, которые ему не хотелось думать, талант, который сослужил ему хорошую службу в его авантюрных и буйных приключениях. Теперь, казалось, он потерял эту способность. Он посмотрел вниз, на темную гладкую головку Низы. Может быть, она стала слишком драгоценной для него, но, если и так, с этим он ничего не хотел делать.
Дольмаэро пошевелился.
- Еще один вопрос, если ты позволишь. Потом я должен буду пойти спать. А то не смогу пройти завтра того, что предстоит.
Руиз кивнул ему.
- Тогда скажи мне... кто же ты такой, что помогаешь нам так, как ты это делаешь? Я знаю, что тебе нравится Благородная Дама... это написано у тебя на лице. Но остальные, все мы? Прости меня за то, что я так говорю, но ты не похож на человека, который совершает по прихоти акты милосердия и сострадания.
Руизу Дольмаэро тоже нравился, и ему начинала нравиться энергичная личность Мольнеха. Все-таки Дольмаэро по сути вопроса был прав. Почему он решился спасать и остальных?
Он успешно подвел базу под свои чувства.
- В ответ я надеюсь на вашу помощь.
Дольмаэро развел руками.
- Но что мы можем сделать? Мы не учились насилию и борьбе, и мы ничего не знаем в этом мире.
Руиз немного подумал.
- Во-первых, вот что: мы должны установить вахту, так что один из нас всегда будет бодрствовать. Я не знаю, какие хищники живут в этих лесах и какие люди. В любом случае мы не должны позволить застать себя врасплох. Поэтому... Мольнех, будешь стоять первую вахту?
- Разумеется, - просиял тощий фокусник.
Руиз взглянул вверх. Он увидел, что угрожающие дождем и бурей тучи сдуло прочь, и сквозь просветы в ветвях проглядывало звездное небо.
- Видите вон ту яркую звезду? - он показал на просвет в кронах деревьев. - Когда она зависнет над этим белокорым деревом, позовите меня, и я встану на свою вахту. А я разбужу Дольмаэро, который потом разбудит Низу.
- А мне что делать? - ухмыльнулся Фломель.
Руиз осторожно отодвинул Низу и встал на ноги. Он взял самоукореняющийся кабель, который накануне забрал из разбившейся лодки.
- Иди сюда, Мастер Фломель. Я тебе подоткну одеяльце поуютнее.