— Жду ваших приказаний, капитан.
Капитан Рэндолл махнул рукой в сторону корми, где стояли укутанные брезентом бочки.
— Вскрыть груз! — скомандовал он.
За карты больше не садились. На заре, освещенные первыми лучами солнца, которого они уже не надеялись увидеть, — а в эту минуту безусловно и не видели — пятеро бесчувственных моряков были сняты с их шхуны и доставлены в порт Сан-Франциско. Проделал эту операцию патруль береговой охраны. Ночью дрейфовавшая «Рансагансетт» прошла Золотые Ворота и мягко ткнулась о причал парома.
Шхуна тащила за собой на буксире большой брезент, пронзенный гарпуном, линь которого был привязан к бизань-мачте. Что все это означало, так и осталось необъясненным, хотя позднее капитан Рэндолл и вспомнил смутно, что вроде бы загарпунил в ту ночь кашалота. Однако старший матрос по фамилии Вайс так и не вспомнил, что же все-таки произошло с его деревянной ногой. Но, может, оно и к лучшему.
Милтон Хейл, доктор наук, прославленный физик, наконец умолк и отошел от выключенного микрофона.
— Большое спасибо, профессор, — сказал радиокомментатор. — Э… чек можете получить в кассе. Вы… э… знаете где.
— Да-да, знаю, — подтвердил ученый, добродушный толстячок. Пушистая седая борода придавала ему несомненное сходство с рождественским Дедом Морозом в миниатюре. В глазах у него то и дело вспыхивали веселые искры. Он курил короткую трубочку.
Закрыв за собой звуконепроницаемую дверь, он энергичной походкой направился к окошку кассы.
— Здравствуйте, деточка, — сказал он дежурной кассирше. — Если не ошибаюсь, у вас должно быть два чека для профессора Хейла.
— Вы профессор Хейл?
— Не берусь утверждать наверное, но так сказано в моем удостоверении личности, и, следовательно, мы можем принять, что это так.
— Два чека?
— Два чека. За одну и ту же передачу, согласно особому распоряжению. Кстати, сегодня в Мабри неплохое ревю.
— Да? Вот ваши чеки, профессор Хейл. На семьдесят пять долларов и на двадцать пять. Все правильно?
— Более чем. Ну, а как насчет ревю?
— Если хотите, я спрошу мужа. Он здешний швейцар.
Профессор Хейл вздохнул, но веселые искры в его глазах не погасли.
— Я думаю, ваш супруг не будет возражать, — сказал он. — Вот билеты, деточка. Идите с ним. А мне еще надо вечером поработать.
Кассирша широко открыла глаза, но билеты взяла.
Профессор Хейл направился к телефону-автомату и позвонил домой. Домом профессора Хейла и им самим твердой рукой правила его старшая сестра.
— Агата, мне придется остаться до ночи в лаборатории, — сказал он.
— Милтон, ты прекрасно можешь работать и дома, у себя в кабинете. Я слышала твою передачу, Милтон. Ты говорил чудесно.
— Всякую чепуху, Агата. Невероятную чушь. Что, собственно, я сказал?
— Ну, ты сказал, что… э… звезды были… то есть ты был…
— Вот именно, Агата. Я ставил себе целью предотвратить панику среди населения. Если бы я сказал правду, слушатели перепугались бы. Но мое ученое самодовольство оставило их в убеждении, что ситуация… э… полностью контролируется. А ты знаешь, Агата, что я подразумевал, говоря о параллелизме градиента энтропии?
— Ну… не совсем.
— Вот и я тоже.
— Милтон, ты пил!
— Пока еще нет… Нет, что ты! Но сегодня я не могу работать дома. В университете у меня под рукой будут все справочники. И звездные карты.
— Но, Милтон, а как же твой гонорар? Ты же знаешь, что тебе опасно носить при себе деньги, когда ты… в таком настроении.
— Я получил не наличными, а чеком. Сейчас отошлю его тебе по почте. Хорошо?
— Ну что ж. Если уж тебе нужны все справочники… До свиданья, Милтон.
Профессор Хейл вошел в почтовое отделение. Он кассировал чек на двадцать пять долларов. А второй, на семьдесят пять, заклеил в конверт и бросил в ящик.
Просовывая конверт в щель, он поглядел на вечернее небо, вздрогнул и отвел глаза. Потом кратчайшим путем отправился в ближайший бар и заказал большую рюмку виски.
— Давненько вы к нам не заглядывали, профессор, — сказал Майк, бармен.
— Это вы правильно подметили, Майк. Налейте-ка мне еще.
— С удовольствием. И за счет заведения. Мы сейчас слушали вас по радио. Здорово вы говорили.
— Угу.
— Я прямо заслушался. Сын-то у меня летчик, ну и мне немножко не по себе было — чего это, думаю, в небе делается. Но раз уж вы там в своих университетах все про это знаете, так беспокоиться нечего. Хорошо вы говорили, профессор. Мне только хотелось бы спросить вас об одной вещи.
— Этого я и боялся, — сказал профессор Хейл.
— Я про звезды. Они же куда-то движутся! А вот куда? То есть если они на самом деле движутся, как вы говорили.
— Точно этого определить нельзя, Майк.
— А они двинутся по прямой? То есть каждая из них?
Именитый ученый заколебался.
— Ну… и да и нет, Майк. Спектрографический анализ показывает, что все они сохраняют прежнее расстояние от нас, все до единой. И следовательно, каждая из них — если они действительно движутся — описывает круг с нами в центре. А потому они движутся как бы по прямой, не приближаясь к нам и не удаляясь.
— А изобразить эти круги вы можете?
— Да. На звездном глобусе. Это уже сделано. Впечатление такое, будто все они направляются к определенному участку неба, но не в одну какую-то точку. Другими словами, их пути пока не пересекаются.
— А к какому же это участку?
— Он находится примерно где-то между Большой Медведицей и Львом. Те, что дальше, движутся быстрее, те, что ближе, — медленнее. Да ну вас к черту, Майк! Я пришел сюда, чтобы забыть о звездах, а не разговаривать о них. Налейте мне еще.
— Минуточку, профессор. А когда они туда доберутся, они что — остановятся или поползут дальше?
— А я откуда знаю, Майк? Они начали двигаться внезапно в одну и ту же минуту и, так сказать, с полной скоростью — то есть их скорость с первого же момента была такой, какой остается сейчас, они ее, так сказать, не набирали. И значит, остановиться они тоже могут сразу, без предупреждения…
Он сам остановился с внезапностью, какой могла бы позавидовать любая звезда, и уставился на свое отражение в зеркале за стойкой так, словно никогда прежде себя не видел.
— Что с вами, профессор?
— Майк!
— Что?
— Майк, вы — гений!
— Я? Что это вы?
Профессор Хейл испустил легкий стон.
— Майк, мне придется сейчас же отправиться в университет. Чтобы под рукой были справочники и звездные карты. Вы вернули меня на путь истины, Майк. Но дайте-ка мне с собой бутылочку этого виски.
