– Пид, – сказал Командующий Вторжением во время их последней беседы, – эта планета нужна нам позарез.
– Да, сэр, – ответил Пид; он стоял, вытянувшись в струнку и ни на йоту, ни малейшим движением не отклоняясь от Парадной формы Пилота.
– Один из вас, – внушительно проговорил Командующий, – должен проникнуть туда и установить Сместитель вблизи источника атомной энергии. На нашем конце будет сосредоточена армия, готовая к прыжку.
– Мы справимся, сэр, – ответил Пид.
– Экспедиция непременно должна достигнуть цели, – сказал Командующий, и облик его на мгновение расплылся от неимоверной усталости. – Строго между нами: на Гломе неспокойно. Бастует, например, каста горняков. Они требуют новой формы для земляных работ. Утверждают, будто старая неудобна.
Пид выразил должное негодование. Горняцкая форма установлена давным-давно, еще пятьдесят тысяч лет назад, так же как и прочие основные формы. А теперь эти выскочки хотят изменить ee!
– Это не все, – поведал ему Командующий. – Мы обнаружили еще один культ Бесформия. Взяли почти восемь тысяч гломов, но неизвестно, сколько их гуляет на свободе.
Пид знал, что речь идет об искушении Великого Бесформия, самого опасного дьявола, которого только может представить себе разум жителей Глома. Но как случается, дивился он, что гломы поддаются его искушению?
Командующий угадал, какой вопрос вертится у Пида на языке.
– Пид, – сказал он, – тебе, наверное, непонятно. Ответь мне, нравится ли тебе пилотировать?
– Да, сэр, – ответил Пид просто. Нравится ли пилотировать! Да в этом вся его жизнь! Без корабля он – ничто.
– Не все гломы могут сказать то же самое, – продолжал Командующий. – Мне тоже это непонятно. Все мои предки были Командующими Вторжениями, от самых истоков Времени. Поэтому, разумеется, и я хочу быть Командующим Вторжением. Это не только естественно, но и закономерно. Однако низшие касты испытывают совсем иные чувства… – И он печально потряс телом. – Я сообщил тебе об этом не зря, – пояснил Командующий. – Нам, гломам, необходимо больше пространства. Неурядицы на планете объясняются только перенаселением. Так утверждают психологи. Получи мы возможность развиваться на новой планете – все раны будут исцелены. Мы на тебя рассчитываем, Пид.
– Да, сэр, – не без гордости ответил Пид.
Командующий поднялся было, желая показать, что разговор окончен, но неожиданно передумал и снова уселся.
– Нам придется следить за экипажем, – сказал он. – Ребята они верные, спору нет, но все из низших каст. А что такое низшие касты, ты и сам знаешь.
Да, Пид это знал.
– Вашего Джера-Индикатора подозревают в тайных симпатиях Реформизму. Однажды он был оштрафован за то, что неправомочно имитировал форму Охотника. Против Ильга не выдвигали ни одного конкретного обвинения. Однако до меня дошли слухи, что он подозрительно долго пребывает в неподвижном состоянии. Не исключено, что он воображает себя Мыслителем.
– Но, сэр, – осмелился возразить Пид, – если они хоть незначительно запятнаны Реформизмом или Бесформием, стоит ли отправлять их в эту экспедицию?
После некоторого колебания Командующий медленно проговорил:
– Есть множество гломов, которым я могу доверять. Однако эти двое наделены воображением и находчивостью, особыми качествами, которые необходимы в этой экспедиции. – Он вздохнул. – Право, не понимаю, почему эти качества обычно связаны с Бесформием.
– Да, сэр, – сказал Пид.
– Надо только следить за ними, – сказал Командующий.
– Да, сэр, – повторил Пид и отсалютовал, поняв, что беседа окончена. Во внутренней сумке тела он чувствовал тяжесть дремлющего Сместителя, готового преобразовать вражеский источник энергии в мост через космическое пространство – мост, по которому хлынут с Глома победоносные рати.
– Желаю удачи, – сказал Командующий. – Уверен, что она вам понадобится.
Корабль беззвучно опускался на поверхность вражеской планеты. Джер-Индикатор исследовал проплывающие внизу облака и ввел полученные данные в Маскировочный блок. Тот принялся за работу. Вскоре корабль казался со стороны всего лишь формацией перистых облаков.
Пид предоставил кораблю медленно дрейфовать к поверхности загадочной планеты. Теперь он пребывал в Парадной форме Пилота – самой эффективной, самой удобной из четырех форм, предназначенных для касты Пилотов. Он был слеп, глух и нем – всего лишь придаток пульта управления; все его внимание устремлено на то, чтобы не обгонять слоистые облака, держаться среди них, слиться с ними.
Джер упорно сохранял одну из форм, дозволенных Индикаторам. Он ввел данные в Маскировочный блок, и опускающийся корабль медленно преобразовался в мощное кучевое облако.
Враждебная планета не подавала никаких признаков жизни.
Ильг засек источник атомной энергии и сообщил данные Пиду. Пилот изменил курс. Он достиг нижних облаков всего лишь в миле от поверхности планеты. Теперь корабль принял облик пухленького кудрявого кучевого облачка.
Но сигнала тревоги не было. Неведомая судьба двадцати предыдущих экспедиций все еще не была разгадана.
Пока Пид маневрировал над атомной электростанцией, сумерки окутали лик планеты. Избегая окрестных зданий, корабль парил над лесным массивом.
Тьма сгустилась, и одинокая луна зеленой планеты скрылась за облачной вуалью.
Однако облачко опускалось все ниже и ниже… и приземлилось.
– Живо все из корабля! – крикнул Пид, отсоединяясь от пульта управления. Он принял ту из форм Пилота, что наиболее пригодна для бега, и пулей выскочил из люка. Джер и Ильг помчались за ним. В пятидесяти метрах от корабля они остановились и замерли в ожидании.
Внутри корабля замкнулась некая цепь. Корабль бесшумно содрогнулся и стал таять на глазах. Пластмасса растворялась в воздухе, металл съеживался. Вскоре корабль превратился в груду хлама, но процесс все еще продолжался. Крупные обломки разбивались на мелкие, а мелкие дробились снова и снова.
Глядя на самоуничтожение корабля, Пид ощутил внезапную беспомощность. Он был Пилотом и происходил из касты Пилотов. Пилотом был его отец, и отец отца, и все предки – еще в те туманные времена, когда на Гломе были созданы первые космические корабли. Все свое детство он провел среди кораблей; все зрелые годы пилотировал их. Теперь, без корабля, он был наг и беспомощен в чуждом мире.
Через несколько минут там, где опустился корабль, остался лишь холмик пыли. Ночной ветер развеял эту пыль по лесу, и тогда уж совсем ничего не осталось.
Они ждали. Но ничего не случилось. Вздыхал ветерок, поскрипывали деревья. Трещали белки, хлопотали в своих гнездах птицы… С мягким стуком упал желудь.
