Он еще раз подергал привязь, убеждаясь в ее надежности.
— Спокойной ночи.
Мольнех неподвижно застыл на своем посту, сбоку от их укрытия. Он почти сливался с серым камнем. Руиз подумал, что фокусник неплохо приспособился к новой жизни. Не исключено, что он действительно окажется полезен. Дольмаэро улегся спать, и только Низа, сгорбившись и прижав колени к животу, сидела у костра. Руиз осторожно поднял ее на ноги:
— Пойдем, пора отдохнуть.
Девушка окинула его странным взглядом, и он на секунду испугался, что она откажется разделить с ним палатку. Учитывая все те неприятные вещи, которые агент рассказал сегодня о жизни на ее родной планете, принцессу трудно было бы винить. Однако Низа протянула любовнику руку и первой направилась в палатку.
Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Сегодня в объятиях не было страсти, но близость Руиза, очевидно, успокаивала девушку.
Неожиданно мужчина ощутил, как на него самого нисходит странное успокоение. Он обнаружил, что очень приятно просто держать ее в объятиях, слушать стук сердца рядом со своим собственным. Ее запах, ее теплое дыхание, щекочущее прикосновение пышных кудрей — все это доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие.
Чуть погодя дыхание ее выровнялось. Низа заснула, но Руизу совсем не хотелось спать. Кто знает, может быть, он наслаждается подобным счастьем в последний раз.
Два часа пролетели как одно сладостное мгновение.
Когда Мольнех пришел, чтобы позвать его на вахту, Руиз ощутил болезненный укол сожаления. Он осторожно, стараясь не разбудить девушку, высвободился из ее объятий. Низа пошевелилась и что-то невнятно пробормотала, но потом, казалось, заснула еще крепче.
Густой туман достигал колен предводителя. Лес был почти неестественно тих, только из палатки Дольмаэро доносился раскатистый храп.
— Все в порядке? — шепотом осведомился Руиз. Мольнех кивнул, ухмыльнувшись белозубым ртом:
— Могу сказать одно: никаких происшествий. Это хорошо?
Руиз ухмыльнулся, ответил:
— Время покажет, о волшебник.
— Я польщен, о вождь, — хихикнул Мольнех.
Он положил на плечо агента тощую, как у скелета, руку:
— Мы все верим в тебя, даже Фломель, хотя он терпеть не может восхищаться кем-то, кроме себя самого.
Фокусник внезапно прекратил веселиться и очень серьезно сказал:
— Наши жизни в твоих руках, но, принимая во внимание все обстоятельства, я уверен, что могло быть гораздо хуже.
Руиза странно тронула эта короткая речь.
— Надеюсь, ты прав, мастер Мольнех. Мы сделаем все, что сможем. Будем надеяться, что этого окажется достаточно.
Фокусник снова неловко похлопал его по плечу, потом повернулся и скрылся в палатке Дольмаэро. Храп старшины на миг затих, затем раздался с новой силой.
Руиз постарался поудобнее устроиться на куче камней, как раз перед пещерой. Впереди была длинная ночь. Спать не хотелось совершенно. Дольмаэро, самому старшему и грузному из них, нужно хорошенько отоспаться перед нелегкой дорогой. Руиз не имеет возможности сделать девушке достойного подарка, но в его власти подарить ей несколько лишних часов сна. Агент старался не думать о том, что эта ночь могла оказаться для нее последней.
Низа проснулась, когда Руиз покинул палатку. Она попыталась снова заснуть, но тяжелые мысли, казалось, только и ждали подходящего случая. Она вспоминала, как ее пытался изнасиловать Айям, раб-гермафродит Кореаны, и у Руиза в результате появилась возможность захватить лодку. Низа до сих пор ощущала боль там, внизу, где мерзкое существо пыталось проникнуть в нее. Руиз Ав выволок его из палатки и задушил. Самое страшное, что все это он проделал в полном молчании. Эта мысль, а также воспоминание об изумлении на лице умирающего мерзавца доставили ей почти чувственное наслаждение.
Какой тревожный клубок тайн скрывается в душе ее возлюбленного! Сегодня в палатке он без слов понял, что больше всего девушка нуждается просто в его объятиях, в его ободряющем присутствии.
При этом он был искусным любовником — и яростным, и нежным. Казалось, он лучше, чем сама женщина, знал, что ей нравится, и замечательно чувствовал ритм ее страсти. В постели губы этого загадочного человека, обычно сурово сжатые, выглядели по-детски беззащитными. Его красивые руки, не знавшие пощады руки убийцы, необыкновенно нежно прикасались к ней, когда Низе требовалась именно нежность, и крепко сжимали, когда наставало время силы.
Его страсть пугала, но в то же время доставляла огромное наслаждение. В ней чувствовалось то же самое напряжение, которое читалось на лице мужчины, когда он убивал своих врагов. Это одновременно ужасало и завораживало.
Воспоминания перестали приносить удовольствие, они скорее беспокоили, поэтому Низа заставила себя подумать о предстоящем дне. Что нового она узнает, какие диковинки, никогда не встречавшиеся на Фараоне, увидит?
Дрожь беспокойства пробежала по телу молодой женщины. Какие еще чудеса совершит Руиз Ав, спасая их от преследователей? Да, конечно, у Кореаны были воздушные лодки, верные слуги и грозное оружие. Однако Низа теперь безоговорочно верила в своего любовника и не могла даже представить, что бывшая хозяйка сможет одолеть предводителя их крохотного отряда.
«Руиз справится», — подумала девушка, снова погружаясь в дремоту.
Потом ей приснился сон.
Вначале сновидение казалось очень приятным. Она снова была любимой дочерью владыки Фараона, снова наслаждалась любимыми книгами, играми и услугами внимательных рабов в своих роскошных покоях. Принцесса отдыхала в мягком кресле, любуясь тенистыми зелеными садами, и была одета в любимое платье из голубого шелка, расшитое крохотными блестящими чешуйками.
Именно это было реальностью, а кошмар последних недель — роль феникса, мучительная смерть, воскрешение, плен и возлюбленный-убийца привиделись в дурном сне. Девушка небрежно отмахнулась от неприятного голоса, нашептывающего, что этот кошмар происходил на самом деле, и голос умолк.
Теперь Низа двигалась по широким коридорам дворца с той поразительной легкостью и плавностью, которая дается только во сне. Перед глазами спящей проплывали дорогие сердцу воспоминания. Пол, выложенный фарфоровыми плитками, на котором она играла ребенком, фонтаны, в которых она купалась. Прохладные сумеречные комнаты, где так приятно было развлекаться с любовниками, — иногда ими становились юноши из знатных семей, а порой — просто случайные искатели приключений.
Затем принцесса очутилась на высокой террасе, любимейшем месте во дворце. Солнце ярко освещало город, и девушка чувствовала благоговейное изумление. Дворец, великий город и вся громада Фараона за стенами — все это принадлежало ей одной.
