Меня создали по образу и подобию одного типа. Человека, разумеется. Скажу по совести: не нравится он мне, хоть режь. Однако сам себе я нравлюсь. А еще говорят: яблочко от яблони… Мой учитель Виктор Ступин сказал однажды: «В тебя запихнули все хорошее, что можно было взять от этого человека, а уж все остальное — дозаправили до комплекта — от робота». Что касается моего тела, то оно, конечно же, металло-керамическое. Прямо скажу: всем на зависть тело.
Донор мой (не буду, так и быть, называть его имени) поначалу был смел, даже отважен. Он сам настоял на операции, лег, можно сказать, на алтарь науки, а уж потом, увидев, как все-таки сильно я похож на него, испугался. Причем испугался смертельно, как редко пугаются мужчины. Я имел с ним не один «серьезный» разговор. Он сплошь и рядом скатывался до нравоучений, а то и на угрозы переходил. А мог вдруг, в мгновение сменив тон, униженно просить меня не приходить к нему домой, не видеться с его женой и вообще держаться подальше от улицы Н-ской. Хохма! Я, конечно же, клятвенно обещал, но вскоре все начиналось сначала. Он мне ни капли не верил. Наверное, потому, что представил себя на моем месте.
Виктор Ступин объяснил мне, что это были крайне унизительные сцены, и я в глубине души стал презирать моего донора. Кстати, мне часто говорят, что я не умею чувствовать. Я с этим категорически не согласен. Я чувствую очень даже ясно и притом массу самых разных вещей. Может, по-другому, чем вы, люди, и тем не менее. Но если я начинаю возражать, меня немедленно урезонивают, ставят на место: человеческие чувства высоки, даже величественны, чисты, как горный родник, твои же — мелки, ничтожны, утилитарны до безобразия. Мне кажется, что все эти амбиции — только лишь от уязвленного самолюбия. И Виктор, даром что человек, здесь со мной солидарен. Людям хочется быть уверенными, что мое великолепие ограничивается телом, что мои создатели, наделив меня чудо-оболочкой, не сумели дать мне совершенный (человеческий — в их понимании) разум. Я, примитивный андроид, не могу, просто не имею права во всем превосходить вас, хомо несравненных сапиенсов. Я — всего лишь послушная игрушка в руках кукольника, орудие, пусть самое эффективное, но только не личность! Личность не может быть орудием. Ваша этика такого не позволяет… Мне искренне жаль вас.
Я порожден КАТАСТРОФОЙ. Вернее, порожден необходимостью преодолевать ее роковые последствия. Вкратце дело обстоит так: двадцать лет назад ваши доблестные физики впервые смогли расширить «кротовую нору» и протащить перископ в параллельное пространство. С этого и началось планомерное освоение (а по существу, ура-штурмовка) бесконечного множества миров, столь благодатных для научной экспансии, «самой благородной из экспансий». Ближние миры отличались от нашего весьма незначительно, но каждый следующий расходился с Землей все больше и больше… Как и предполагали в теории, мировые физические законы по мере удаления от нашей Вселенной изменяются все сильнее, и даже само время там уже другое. Но вы, люди, старались не обращать на это внимания, ибо в противном случае был бы невозможен ваш отчаянный прорыв в Иноземелье. Хотя, по-моему, уже давным-давно пора остепениться. Но каждое новое поколение ученых настойчиво повторяет ошибки пращуров. Детская болезнь…
Вы одну за другой, как куличики из песка, вылепляли свои исследовательские станции, организовывали многолюдные экспедиции в «мир иной», пытаясь взять нахрапом ту информацию, что плохо лежит. А эти самые миры незаметно, но неустанно воздействовали на вас, на вашу технику, на ваши стационары и нуль-транспортники. Вода камень точит. Микровоздействия накапливались, «чаша терпения» миров переполнялась. Катастрофа стала неизбежной. Она и произошла. Это был взрыв. Медленный взрыв Континуума. Вашу не самую дальнюю, но одну из самых старых — станцию «Иоганн Кеплер» разорвало в клочки. Она была смонтирована в мире П-7, то есть в седьмом мире Правой руки. «Иоганна Кеплера» как бы выдавило из занимаемой точки пространства-времени и размазало по нескольким соседним мирам. Чужеродное враждебное образование было исторгнуто. Шансов остаться в живых у экспедиционеров не больше, чем у человека, взорвавшего под собой бочку с порохом.
Со всех остальных станций людей немедленно эвакуировали. В результате тщательно проведенного расследования взору Генерального Директората Ассоциации «Полимир» предстала поразительная картина: о накапливающихся изменениях, напряжениях Континуума было давным-давно известно целому ряду крупнейших нуль-физиков и эксплуатационщиков. Но они, обуреваемые натуральным исследовательским безумием, стремясь познавать миры любой ценой, скрыли от мировой общественности истинное положение вещей. Цена безумия оказалась слишком высокой. И тогда началась калейдоскопическая череда отставок, самоизгнаний и даже самоубийств.
Теперь вы навсегда лишены возможности посещать параллельные миры. Генеральным Директоратом установлен жесточайший порог риска. Любые сколько-нибудь существенные объемы земного пространства запрещено перемещать в чужие Вселенные. И сейчас в мирах «правой и левой руки» такими, как я, создаются из местных материалов убогие автоматические станции слежения, направляющие на Землю разрозненную и поверхностную телеметрию. Это все. Вся нынешняя наука…
Нас, роботов и андроидов, пока что охотно посылают в миры. Нами рисковать допустимо. Впрочем, до сих пор ни с кем из нас ничего дурного не приключилось. Опасности чужеродной среды мы переносим превосходно — не в пример вам, болезным.
Теперь дальше… Станции слежения зафиксировали в трех мирах Правой руки некие странные, прямо-таки необъяснимые с позиций логики события. Остается предположить, что все они — следствие применения аборигенами каких-то механизмов, приборов или веществ с «Иоганна Кеплера» — предметов, не соответствующих уровню и направленности развития этих миров. Конечно, может статься, дело совсем в другом. Но мы обязаны проверить такую возможность. Ведь обломки станции, затерявшиеся где-то в мирах, — непреложный факт. И Генеральный Директорат отдал приказ: обнаружить их и во что бы то ни стало уничтожить.
Вот это, в общем-то, и все. Сегодня четверг, пятнадцатое октября. Я уже совершенно готов к употреблению. Вам осталось взять консервный нож и вскрыть банку… Ха-ха! Виктор иногда нехорошо шутит, но мне эти шутки нравятся. Они отражают мое видение мира. Ведь я — только потенциально слепок с донора, а кинетически — в значительной степени гражданин Ступин и все другие мои учителя. Но Виктор Ступин — в первую очередь.
* * *
В это туманное, какое-то скользкое даже утро я обязан был получить на космодроме последние наставления и вылететь на «Трамплин», где меня дожидался нуль-транспортник. Я, конечно же, могу быть пунктуальным (часы всегда тикают во мне), но не хочу. Должен же я хоть чем-то отличаться от себе подобных. Я тоже хочу иметь свои слабости. Ведь человек, как я давным-давно понял, только слабостями своими и выделяется в животном мире.
