Я возвратился к костру, пряча пистолет под ветровкой. Вяземский сладко потягивался.
— Хорошо посидели… — сказал он, вставая мне навстречу.
Решил, как видно, заканчивать пикник.
— Какой завод охранял этот ваш бедолага? — опередил я его. — Смешное такое название.
— Почему смешное? «Виктория, Шмид цигель». Кирпичное производство. Цигель — это кирпичи по-немецки.
— Цигель, цигель, ай-лю-лю. Конец цитаты, — сказал я и показал ему «Беретту».
Он на миг застыл.
— Звать охранников не советую, — весело продолжил я. — Первый выстрел — вам. Я успею, как вы понимаете. Что будет со мной дальше, вы уже не увидите.
— Значит, это вы, — он скривился. — Я ждал, что кто-то придет. Собственно, именно вас, наверное, и ждал… мой добрый «сосед».
— Сядьте.
Он остался стоять. Ладно, пусть потрепыхается, рыбка на берегу.
— Вы вот спросили меня, что я думаю по поводу вашей истории. Я отвечу. Думаю, она не закончена. Даже уверен. И с нетерпением жду продолжения.
— Неужели вы всерьез восприняли эту фантастическую притчу, которой я вас развлекал? — изобразил Вяземский удивление. — Еще скажите — поверили в нее! — он хихикнул.
— Неважно, во что я верю. Я внимательно вас слушаю. Рассказывайте.
— Может, вы и Гоголя в школе не читали? Повесть «Нос» — помните?
— Не помню. При чем здесь нос? «Гоголем», по вашим же словам, Ковалев своего «хозяина» именовал.
Я улыбнулся ему, разгоняя тоскливую серость. Пистолет я держал в кармане ветровки, но из руки не выпускал, — чтоб человек не расслаблялся. Я был совершенно спокоен.
— Вы правы, нос тут ни при чем. Говорят же вам — фантастика.
— Присаживайтесь, не стесняйтесь, — предложил я. — Или вам помочь, прострелить нижнюю конечность? Не беспокойтесь, у меня очень хороший глушитель. Оружие практически бесшумно.
— Стреляйте, мне все равно, — сказал он истерично. — А лучше совсем застрелите, избавьте страдальца от мучений!
— Вы настаиваете? Но ведь я вам не в голову выстрелю.
— В сердце? — догадался Вяземский. — Вы что, гуманист? Предпочитаете не портить жертве лицо?
— Нет, и не в сердце.
Он понял, куда я выстрелю. Это его, наконец, проняло.
Он сел.
Я — тоже.
Идиллия, второй акт.
— Рассказывайте, — приказал я.
…Иногда так случается, что персонажи вроде бы законченной истории оказываются сильнее авторского замысла. Их воля к жизни пробивает могильные плиты, под которыми погребены незадавшиеся судьбы. И тогда последняя точка в рассказе превращается в многоточие…
Наш герой заставил себя дожить до утра. И даже пошел утром на службу. Все-таки натура его была здоровой, несмотря на кажущийся душевный вывих (да и суицидальных проявлений в роду не отмечалось).
В голове его рождался план. Нет, с большой буквы — План. Если не удалось вернуть Хозяина прямым путем, вернем кривым, — думал Ковалев, переполняясь злой решимостью. Узнай кто-нибудь, что он замыслил — сказал бы: «Чистое безумие!» или просто покрутил бы пальцем у виска. Мы выразимся осторожнее: да, средства достижения цели несколько необычны. А насчет возможного успеха или неуспеха — посмотрим, посмотрим…
План обрастал подробностями, становясь рельефным, объемным, вполне реальным. План подарил Ковалеву новую надежду. И это главное.
Теперь Ковалев был готов на всё.
Для начала требовалось разбогатеть. Крупно. Причем, в максимально сжатые сроки — за полгода, за год, — и не шлепнуться при этом на нары. Легко сказать, правда? Хороша задачка для нищего прапора! Как богатеть, если у тебя нет ни стартового капитала, ни вообще сколько-нибудь пристойной суммы в кошельке? Ответ плавал на поверхности, как дерьмо в засорившемся унитазе. Первым шагом, вернее, шажком, могла быть только кража. Тупая, грубая, убогая кража.
Что охраняю — то имею, сказал гениальный писатель. Ковалев охранял кирпичный завод — крупнейший, кстати, в регионе. Как хороший командир, он знал все уловки контролеров, все дыры в защитном механизме. Защита была на редкость слабой. Заводу бы частников нанять, да кто ж им позволит? Управление вневедомственной охраны — такой зверь, который не потерпит конкурентов…
Цех № 15, где выпускали шамотный кирпич, стоял на отшибе, практически отдельно от завода. На двух концах цеха — две проходные. Через первую выезжали груженые товаром машины и входили сотрудники; вторая была только для машин — порожных, идущих под загрузку. Именно вторую проходную, точнее, «Пост 154», Ковалев и наметил для своей атаки. Важная отличительная особенность данного объекта состояла в том, что если все входы-выходы на ночь закрывались (б?льшая часть завода по ночам дремала), то этот въезд продолжал действовать. «Камазы» здесь ввозили глину и песок — круглосуточно.
А что такое пост 154? Это шлагбаум, который нужно бесконечно открывать и закрывать — для каждой долбаной машины. Плюс домик из кирпича и стекла, в котором сутки напролет мается горемыка-контролер. Прожектора, горящие в темное время суток. Две телекамеры, фиксирующие и сам шлагбаум, и подъезд к нему. Казалось бы, все продумано и учтено. Кроме того мелкого обстоятельства, что охранник на посту по ночам спит, плюнув на постылую и малооплачиваемую службу.
Спрашивается, как же можно спать, если «камаз», возящий глину, туда-сюда шныряет? Кто ему шлагбаум откроет? Очень просто: когда начинаются ночные ездки — оставляешь шлагбаум открытым, и пусть самосвал носится мимо поста, сколько хочет. С водителем есть договоренность: последний рейс он отмечает длинным гудком. Контролер на минуту просыпается, опускает шлагбаум и досыпает оставшееся время.
Что касается телекамер, то за экранами по ночам никто не сидел (да и не было их, экранов). Картинка всего-навсего писалась в компьютер, чтобы потом, в случае надобности, зам директора по режиму мог ее просмотреть.
Такая система. Просто чудо, что до сих пор не случилось ни одного серьезного ЧП.
Ковалев выбрал крайне удачную ночь. По вине заводского автопредприятия в цеху скопилось очень много кирпича. Буквально весь «задний дворик» (огороженная территория, примыкавшая к задней стене корпуса) был уставлен полными поддонами. Заезжай и грузи… Транспорт Ковалев организовал так: взял в долю своего же подчиненного, охранявшего заводской гараж. Мужик был интеллигентный, порядочный, — такому можно доверять. Далее, чтобы не попасться на сбыте, Ковалев заранее договорился с бизнесменом-одноклассником, строившим элитные коттеджи в зоне Павловск-Пушкин. Короче, все было продумано.
И вот — ночь «икс». Ковалев на двух «камазах», взятых в долг из заводского же гаража (какая изящная наглость!), въезжает на территорию пятнадцатого цеха. Вторым водителем был тот самый интеллигентный охранник, отвечавший за гараж. Помня о телекамерах, сообщники завязали себе лица платками, как бандиты из вестернов, но главное — замазали номера машин грязью. Сами же «камазы» были настолько потрепаны и бесцветны, настолько лишены индивидуальных черт, что идентифицировать их по зернистой компьютерной картинке вряд ли кто сумел бы.
