Во время пребывания Калиостро в Петербурге светские дамы, удивленные тем, как молодо выглядит его жена Лоренца, изумлялись еще больше, узнав, что ей более сорока лет и что ее старший сын давно уже служит капитаном в Голландской армии. В ответ на естественные расспросы Лоренца открывала, что муж ее владеет секретом, возвращающим молодость.
Странное обаяние, которым владел Калиостро, тайна, которая его окружала, привлекли к нему внимание русского двора. Личный врач императрицы, англичанин Робертсон, не без оснований почувствовал в приезжей знаменитости потенциального соперника. Пользуясь методами, принятыми при дворе, он постарался очернить графа в глазах тех, кто был близок к трону. Наивный придворный лекарь рассчитывал сразить Калиостро тем оружием, которым владел лучше всего, — оружием интриг. Однако граф предпочел скрестить шпаги на своих условиях. Он вызвал Робертсона на дуэль. Но это должна быть странная дуэль-дуэль на ядах. Каждый должен был выпить яд, приготовленный противником, после чего волен был принять любое противоядие. С твердостью человека, не сомневающегося в успехе, Калиостро настаивал именно на таких условиях поединка. Это не походило на браваду и, напуганный его странной уверенностью, Робертсон отказался принять вызов.
Дуэль не состоялась. Возможно, до Робертсона дошли слухи об эликсире бессмертия, которым якобы владеет его противник, возможно, он сам верил этому. Но Калиостро слишком часто бросал вызов судьбе, слишком часто делал рискованные ставки, чтобы не исчерпать даже того великого числа счастливых исходов, которые были дарованы ему. В конце концов ему выпал нечет, и эта карта оказалась последней в его жизни. Граф был схвачен инквизицией, заточен в тюрьму, где и умер, прикованный цепью к стене глубокого каменного колодца.
Бумаги Калиостро, как обычно поступали в подобных случаях, были сожжены. Правда, уцелела копия одной его работы, предусмотрительно снятая в Ватикане. В ней дается описание процесса «регенерации», или возвращения молодости. «Приняв это (эликсир — А. Г.), человек теряет сознание и дар речи на целых три дня, в течение которых он часто испытывает судороги, конвульсии и на теле его выступает испарина. Очнувшись от этого состояния, в котором он, впрочем, не испытывает ни малейшей боли, на тридцать шестой день он принимает третью и последнюю крупицу, после чего впадает в глубокий и спокойный сон. Во время сна с него слазит кожа, выпадают зубы и волосы. Все они вырастают снова в течение нескольких часов. Утром сорокового дня пациент покидает помещение, став новым человеком, испытав полное омоложение»….
Сколько бы фантастическим ни казалось приведенное описание, оно до странного напоминает индийский метод возвращения молодости «кайя-калиа». Курс этот дважды в своей жизни проводил Тапасвиджи, о котором мы уже писали и который прожил 186 лет. Впервые сделал он это, когда ему было 90 лет. Лечение также продолжалось сорок дней, большую часть которых он провел тоже в состоянии сна и медитации. После сорока дней у него выросли новые зубы, поседевшие волосы обрели прежний черный цвет, а телу вернулась былая бодрость и сила.
Но даже когда, вопреки скепсису и усмешкам, весть о подобном исцелении и становилась достоянием многих, состав эликсира и сам процесс лечения оставались тайной. Вот почему не было такой цены, не было такого преступления, которым не были бы готовы заплатить за эту тайну.
В Версале, в маршальском зале и сейчас можно видеть портрет маршала Бретани — Жиль де Рэза. Написанный в XV веке портрет, по словам современников, довольно точно передает внешность этого человека. С портрета на редких посетителей довольно равнодушно смотрит человек средних лет с каким-то отсутствующим взглядом. Его выделяет только борода, такая черная, что кажется даже синеватой, и еще четкая, волевая линия плотно сжатого рта. Эти сомкнутые уста уже пять веков хранят тайну преступлений маршала Жиля де Рэза.
Маршал ценил роскошь и всяческую пышность, что, впрочем, соответствовало как нравам эпохи, так и его положению. Кроме того, он был снисходителен к беднякам. Последнее выражалось в том, что владетель Рэза охотно принимал в свой хор мальчиков, детей бедных родителей, великодушно обещая вывести их в люди и позаботиться об их будущем. Попасть в замок в услужение к сеньору считалось величайшей удачей, и каждый вечер во многих домах Бретани возносились горячие молитвы за милостивого и сердобольного господина Жиль де Рэза.
Правда, оказывая это благодеяние, сеньор ставил одно условие. Родители, отдавшие ему своих детей, не могли ни требовать их обратно, ни даже навещать их. Но ради того, чтобы, сын их выбился в люди, родители были согласны на все.
В замке мальчиков хорошо кормили, им были выданы красивые голубые ливреи с желтыми пуговицами. Правда, каждую неделю одного из них зачем-то требовали к маршалу и обратно он уже не возвращался. Остальным строжайшим образом запрещено было расспрашивать об участи своего товарища. Так продолжалось довольно долго.
В первый день пасхи 1440 года Жиль де Рэз, простившись с женой, покинул замок. Дела требовали его поездки в Нант. Кроме пышной и многочисленной свиты, маршала сопровождал один из самых доверенных его людей, флорентиец Перлати. Это был человек замкнутый, внешне довольно набожный, так что никому не могло прийти в голову, что уже много лет основным его занятием были чернокнижие и магия.
Когда, оставшись одна, госпожа Рэз сидела у окна, раздумывая, чем бы заняться, взгляд ее случайно упал на старую башню. Вход в нее был давно замурован, и Жиль де Рэз запретил кому бы то ни было приближаться к башне: сооружение это очень ветхо, говорил он, и может обрушиться на неосторожного. Однако супруга несколько раз замечала, как поздно ночью в одной из бойниц башни мелькал огонь. Она так и не решилась заговорить об этом с мужем, которого боялась. Зато сейчас ей представлялся прекрасный случай удовлетворить свое любопытство. Дождавшись, когда через несколько дней в замок прибыла ее сестра, она рассказала ей о таинственной башне.
После долгих поисков женщины нашли, наконец, за церковным алтарем потайную дверь, которая через подземный ход вела в башню. Но удивительное дело, внутренность башни не имела запущенного вида. На первом этаже было оборудовано нечто вроде часовни. Но это была странная часовня. На возвышении стояли черные свечи, перед ними лежала большая книга, испещренная непонятными знаками, в углу горела лампада с черным маслом. Но горела она не перед распятием, вместо него стояла бронзовая фигура какого-то чудовища.
На втором этаже были расставлены реторты, гигантские колбы и прокопченные тигли, словом, все принадлежности лаборатории алхимика. Поднявшись выше, женщины оказались в темной комнате, и здесь госпожа Рэз, задев платьем какой-то сосуд, опрокинула его на пол. Когда через минуту ее сестра вернулась со свечой, их взгляду открылась большая комната с высокими стеллажами вдоль стен, уставленными медными сосудами с темной жидкостью и помеченные номерами. Один такой сосуд лежал на полу, и черное пятно растекалось по мраморной плите.
