Сонный слуга в ответ на мой вопрос равнодушно кивнул в сторону стола в самом углу помещения. Здесь-то и восседал Ленс Ларк с огромным блюдом перед собою, наполненным мясом, горохом и фасолью. Пища издавала резкий запах самых мерзких приправ, совершенно невыносимый даже для моих, в общем-то, не очень привередливых ноздрей. Тем не менее коммерсанту, специализирующемуся на закупках в самых отдаленных и экзотических уголках Галактики, органически не свойственна брезгливость, и поэтому я спокойно расположился прямо напротив Ленса Ларка и стал наблюдать, как он расправляется с едой.
Некоторое время он просто не обращал на меня внимания, как будто я был всего-навсего еще одним огромным жуком, немалое количество которых лениво кружило в помещении столовой. И вот это-то обстоятельство и предоставило мне прекрасную возможность составить достаточно непредвзятое мнение о своем визави. Это был очень крупный мужчина, тяжеловесность которого едва ли не граничила с тучностью, но не слишком бросалась в глаза. На нем было белоснежное, свободно спадающее одеяние, капюшон которого плотно прикрывал значительную часть лица. Тем не менее, мне удалось различить темно-бронзовый загар на его лице, оттенком своим слегка напоминавший окрас крупа гнедой лошади. Удалось кое-как разглядеть черты лица - они оказались грубыми и крупными, но странным было то, что они были как бы тесно прижаты друг к другу, создавая впечатление, будто лицо мужчины было приплюснуто по бокам. Глаза его, когда он в конце концов удосужился взглянуть на меня, зажглись вдруг ярко-желтым пламенем такой интенсивности, что могли устрашить меня, не встречайся я множество раз за свою коммерческую карьеру с точно такими же ярко пламенеющими глазами других своих контрагентов - в большинстве случаев подобный блеск глаз просто выдавал алчность собеседника, с особой силой вспыхивающую в предвкушении выгодной сделки. Но не так было на сей раз!
Завершив трапезу, человек этот заговорил - но заговорил как-то по-особому, будто бы случайно подобранными фразами, не выражавшими чего-либо существенного. Поначалу я был несколько сбит с толку таким вступлением перед весьма важными переговорами, так как никак не мог разобраться - то ли это проявление какой-то новейшей, неизвестной ранее хитрой коммерческой уловки, то ли он надеялся запутать мое мышление, приведя меня в замешательство, и загнать в тупик, чтобы воспользовавшись этим, заключить сделку на наиболее выгодных для себя условиях? Он ведь не знал в лицо человека, с которым он должен был вступить в переговоры, не знал его деловых качеств. Как обычно, я как мог противился тому, чтобы оказаться простаком, которого нетрудно обвести вокруг пальца, и стать жертвой откровенного мошенничества, и поэтому с особым вниманием относился к каждому произнесенному им слову и тщательно воздерживался от каких бы то ни было жестов или восклицаний, свидетельствовавших как о моем согласии с его словами, так и о расхождениях во взглядах, чтобы подобные жесты и восклицания или даже изменение выражения лица не могли быть истолкованы моим собеседником в качестве оснований для заключения сделки на тех или иных условиях, оговариваемых партнером. Однако моя сдержанность, казалось, оказывала совершенно противоположное воздействие на этого человека. Голос его с каждой новой фразой становился все более резким и грубым, все более нетерпеливыми становились его жесты - он с силой рассекал воздух ладонью, как хлестким бичом.
В конце концов мне все же удалось ненавязчиво вставить и свое слово в поток его разглагольствований.
- В связи с тем, что нам придется вступить в деловые взаимоотношения, могу ли я осведомиться, с кем именно я сейчас имею дело?
Вопрос этот сразу же насторожил его.
- Вы сомневаетесь в моей честности? - злобно сверкнув глазами, спросил он.
- Никоим образом! - поспешил ответить я, поскольку мне совсем не хотелось нарваться на откровенную грубость. В своей практике мне неоднократно приходилось мириться с отсутствием хороших манер у моих контрагентов, но с настолько наглым и злобным типом мне еще никогда не доводилось сталкиваться раньше. Вот почему все тем же вежливым тоном я продолжал. - Я - человек дела, и поэтому для меня крайне важно выяснить, с кем все-таки я вступаю в деловые взаимоотношения. Это общепринятая коммерческая практика.
- Да, да, - проворчал он, - безусловно. Я решил и дальше не выпускать достигнутой с таким трудом инициативы.
- Джентльмены, стремящиеся заключить сделку, соблюдают общепринятые правила ведения переговоров, и было бы всего лишь проявлением должного уважения к партнеру, если б мы обращались друг к другу, называя по имени.
Тип этот только задумчиво кивнул, а затем откровенно вызывающе рыгнул, обдав меня целым букетом из запахов зловонных приправ, которые он потребил в неизмеримом количестве во время совсем недавно закончившегося приема пищи. Поскольку он при этом сделал такой вид, будто ничего особенного не произошло, я тоже ничем не выказал испытываемого мною отвращения.
- Да, да, безусловно, - еще раз повторил он, а затем вдруг добавил: Что ж, в общем-то пустяк это, да и только. Можете называть меня Ленсом Ларком, - Подавшись всем телом вперед, он хищно осклабился, глядя на меня в упор из-под складок капюшона. - Это имя меня более чем устраивает, разве не так?
- Я не настолько с вами знаком, чтобы у меня могло сложиться определенное мнение по данному вопросу, - осторожно ответил я. - А теперь ближе к делу. Что вы предлагаете?
- Четыре тонны стодвадцатой черни, удельный вес двадцать два, качество - высшее.
Жаргон торговцев этим товаром был мне более, чем знаком. Стодвадцатниками они называют устойчивые трансурановые элементы с атомными числами 120 и выше, а стодвадцатая чернь представляет из себя необогащенный песок, состоящий из различных сульфидов, оксидов и других подобных соединений стодвадцатников, причем обязательно еще оговаривается и удельный вес, который в данном случае составлял 22 тонны на кубометр.
Сделку мы заключили без каких-либо трудностей. Он назвал цену. Я мог с нею согласиться или отвергнуть. В данном случае я решил продемонстрировать, что не только одному ему дано действовать решительно и, сохраняя чувство собственного достоинства, не торгуясь по мелочам, не прибегая к лести или мелодраматическим всплескам эмоций. Я немедленно принял его предложение при условии, что товар действительно окажется высокого качества. Моя оговорка несколько уязвила его самолюбие, но мне удалось приглушить его недовольство. В конце концов он уразумел причину моей неуступчивости и стал подозрительно веселым. Повинуясь его знаку, слуга приволок две огромные кружки крайне дрянного пива, от которого ощутимо несло мышиным пометом. Ленс Ларк опорожнил свою кружку в три могучих глотка, и в силу сложившихся обстоятельств я вынужден был поступить со своею точно таким же образом, все это время вознося пусть и бессловесные, но искренние и горячие благодарения железной стойкости своего желудка и его поистине бесценной способности переваривать любую мерзость, способности, выработавшейся за многие годы работы в качестве мелкооптового перекупщика".
