— Чертовы жестянщики, — проворчала Дэрин. — Уже и молнию себе выдумали.
Она закрыла глаза, отгоняя мрачные воспоминания: нестерпимый жар, запах горелой плоти… На этот раз ей удалось победить — никто из тех, кого она любит, не достался огню.
Зябко поежившись, Дэрин продолжила путь наверх.
— Нет, это просто возмутительно! — восклицала доктор Барлоу.
— И-извините, мадам, — лепетал в ответ караульный. — Но капитан сказал, что к мальчику-жестянщику визитеров допускать не положено.
Дэрин покачала головой. Сопротивление караульщика начинало постепенно ослабевать. Он стоял, упираясь спиной в дверь каюты Алека; на лбу выступила испарина.
— Я не визитер, недотепа! — наседала меж тем доктор Барлоу. — Я врач и пришла к раненому пациенту!
На резкий тон ученой леди навострил уши Тацца, издав низкий рык. Дэрин натянула поводок чуть сильнее.
— Тихо, Тацца. Не кусаться.
— Хирург уже здесь был, — вяло отбивался караульщик, с опаской поглядывая на сумчатого волка. — Он сказал, у мальчика лишь ушиб ребра.
— Помимо, несомненно, удара током, — парировала доктор Барлоу. — Или вы запамятовали про нашу недавнюю встречу с чудовищным сгустком электричества?
— Разумеется, я все помню, мадам, — нервно сглотнув, кивнул караульщик, по-прежнему не сводя настороженного взгляда с Таццы. — Но капитан дал конкретные указания…
— Он вам конкретно запретил пускать врачей к больным?
— Э-э… не то чтобы…
«Скорей бы уж ты спекся», — тоскливо думала Дэрин.
Доктор Барлоу — ученый авторитет, производитель фабрикатов, а не просто докторишка типа «высуньте язык, скажите: „А-а“», так что встречи с пациентом она все равно добьется — не мытьем, так катаньем. Лишь бы с Алеком было все в порядке. Молния жестянщиков пролетела по всему кораблю, но особенно досталось именно гондолам двигателей, где все из металла. Хуже пришлось разве что Ньюкирку, у которого сгорела добрая половина волос, да еще осталась шишка на голове размером с шар для крикета. А как это Алек получил ушиб ребра? Разве такое бывает от удара током? Странно.
Наконец караульный сдал позицию якобы под предлогом сходить посоветоваться с вахтенным офицером, а доктору Барлоу велел подождать у двери. Разумеется, стоило ему скрыться за углом, как она тут же ринулась в каюту.
Алек лежал в кровати с перебинтованной грудью, лицо землистое, темно-зеленые глаза остекленело блестят в тусклом свете занимающегося утра, скупо пробивающемся через иллюминатор.
— Батюшки светы! — воскликнула Дэрин. — Да ты бледный как поганка!
Лицо мальчика тронула скупая улыбка.
— Я тоже рад тебя видеть, Дилан. И вас, доктор Барлоу.
— Доброе утро, Алек, — поздоровалась ученая дама. — Вы и в самом деле бледноваты. Как от потери крови. Несколько странный симптом для удара током, вы не находите?
Алек, пытаясь принять сидячее положение, болезненно поморщился.
— Боюсь, вы правы, мэм. В меня попала пуля мистера Херста.
— Он в тебя стрелял?! — ахнула Дэрин.
Алек кивнул.
— К счастью, это была всего лишь слабенькая пневматика. Доктор Баск сказал, что пуля ударила в ребро и отскочила, ничего не сломав, отчасти благодаря моим фехтовальным доспехам. Скоро я уже снова смогу ходить.
— Но зачем, черт возьми, он вообще в тебя пальнул? — ошарашенно глядя на бинты, спросила Дэрин.
— На самом деле он целился в Клоппа. У них вышло… разногласие. Клопп понял, что должно вот-вот произойти. Он знал, что представляет собой пушка Теслы, и решил нас развернуть.
— Пушка Теслы? — насторожилась доктор Барлоу. — Это имеет какую-то связь с тем ужасным господином Теслой?
— Клопп так говорит, — сказал Алек.
— Но ведь не вы, жестянщики, нас развернули, — заметила Дэрин. — Все говорят, что кит развернулся сам, от испуга.
Алек покачал головой.
— Вначале задний ход двигателю дал Клопп, а уже вслед за ним потянулся ваш летучий зверь. Похоже, у «Левиафана» здравомыслия больше, чем у его командиров.
— Вы говорите, у них вышло разногласие? — переспросила доктор Барлоу. — То есть вы без приказа сменили курс?
— Времени дожидаться приказов не было, — ответил Алек.
Дэрин лишь негромко простонала. Неудивительно, что Алек теперь под стражей.
— Это же, черт возьми, бунт, — произнесла она.
— Зато мы спасли корабль.
— Да, но неподчинение приказам только из-за того, что офицеры тугодумы, недопустимо! Это же трибуналом пахнет!
Алек распахнул глаза; в каюте повисла неловкая тишина.
— Прошу вас, мистер Шарп, — прокашлявшись, сказала доктор Барлоу, — не расшатывайте нервы моему пациенту. Он член этого экипажа не в большей степени, чем я, а следовательно, под вашу военную юрисдикцию не подпадает.
Дэрин осеклась на полуслове. Сомнительно, кстати, что капитан Хоббс солидарен с таким мнением. Может, это и не дает ему покоя с той самой поры, как жестянщики попали на борт корабля. Что такое, в самом деле? Приказы с мостика игнорируются, корабль летит куда вздумается. Менять курс — это вам не детские шалости и не уроки фехтования на боевом посту. Это самый настоящий бунт.
Ученая леди, чинно восседая на единственной в каюте табуретке, щелчком пальцев подозвала к себе Таццу.
— Послушайте, Алек, — сказала она, поглаживая сумчатого волка по полосатому боку. — Вы говорите, двигателем управлял Клопп. Так что тот «бунт», получается, не ваша личная затея?
— Да нет, наверное, — подумав, ответил кронпринц.
— Тогда скажите, умоляю: с какой стати под арестом находитесь вы?
— Когда мистер Херст собрался выстрелить, я попытался его обезоружить.
Дэрин зажмурилась. Нападение на офицера! Еще одно дело, тянущее на смертный приговор.
— Весьма деликатно с вашей стороны, — заметила доктор Барлоу. — А далеко ли, по-вашему, улетит корабль без своего лучшего инженера?
— Где сейчас Клопп? — вопросом на вопрос отреагировал Алек.
— На «губе», наверное, — сказала Дэрин.
— А не при двигателях на машинной палубе, — безжалостно уточнила доктор Барлоу, — что в очередной раз задерживает мою миссию. — Она встала, оправляя юбки. — Насчет вашего мастера Клоппа не беспокойтесь. Теперь, когда я знакома со всеми фактами, я уверена, что смогу убедить капитана быть благоразумным.
Она передала поводок Дэрин.
— Прошу вас, мистер Шарп, выгуляйте Таццу, а затем проверьте яйца. Мистеру Ньюкирку я этого поручить не могу, особенно сейчас, когда у него голова похожа на арбуз. А вообще, — она повернулась, — я была бы куда спокойнее, если б за ними, Алек, приглядывали вы. Прошу вас, поправляйтесь скорее.
