После этого были и другие беседы, множество бесед, но они уже не представляют интереса. Мне остается лишь сообщить эпилог. Шерлок Холмс полностью отошел от криминалистической деятельности. Осталась незаконченной даже его монография об окурках. Он занимался только теорией чисел. В минуты отчаяния Холмс горько жаловался, что Писети-Мариарти вонзил в него диофантов кинжал. Я с грустью следил за угасанием некогда столь мощного интеллекта, изнуряемого бесконечными вычислениями, беспрестанными математическими расчетами, охваченного всепоглощающей страстью, манией расшифровать шифр Писети-Мариарти. Постепенно признаки умственной деградации Холмса становилось все более угрожающими. Мне пришлось взять на себя всю заботу о нем. Я перевез его в этот сельский уголок, где он жил в состоянии, близком к тихому помешательству, пока не скончался. Я похоронил его в уединенном месте, на могиле высек изображение диофантова кинжала. Это завещал сам Холмс в минуту предсмертного просветления. Hемного помолчав, доктор сказал: - Hе могу не вспомнить одну из наших последних бесед, это был, скорее монолог Холмса. "Всю жизнь, Ватсон, я проиграл в казаки-разбойники и всегда был казаком. Я догонял, от меня убегали. Hо чем чаще я думаю обо всей этой истории Писети-Мариарти, тем все больше и больше ощущаю, что не я был казаком, а именно Мариарти. У меня складывается впечатление, что этот человек с железной математической логикой расчислял все, я же, думая, что раскрываю и ищу, шел на самом деле по заранее запрограммированному пути. Я почти убежден, что схватка у Рейхенбахского водопада, коей я так гордился, тоже была запрограммированным сценарием. - Вы - доктор, Ватсон, и вам ли не знать, что в человеческой природе таится не только жажда жизни, но и жажда смерти. В большинстве случаев жажда жизни сильнее. Общество делает все возможное, чтобы подавить у своих членов инстинкт смерти, все религии запрещают и резко осуждают самоубийство. Hо бывают натуры и есть обстоятельства, когда жажда смерти побеждает. Бывает, и очень часто, что человек жаждет смерти, но его страшит осуждение религиозное и общественное. И он нередко выбирает окольные пути для удовлетворения своей жажды смерти. Сколько юно шей, разочарованных в любви и готовых без рассуждения испить чашу цикуты, вместо этого шли на войну, бросались в огонь и дым, совершали геройские поступки именно потому, что не дорога была им жизнь. Hо бывает еще более кошмарный вариант. Жаждущий смерти выбирает себе собственного палача и заставляет его тем или иным способом осуществлять убийство. Простейшим путем к этому, особенно в не давнем прошлом, была дуэль. Угрожая пистолетом, за маскированный самоубийца заставлял выбранного им 'палача исполнить страшное дело. Впрочем, Ватсон, я, кажется, отвлекся. Hо ведь я тоже чувствую себя избранным палачом. После всего случившегося с Писети-Мариарти я сомневаюсь, чтобы в нем осталась жажда жизни. Сделать величайшее открытие и не иметь возможности выйти с ним к людям! В гневе и смятении он вступил на свой трагический путь. Hо потом эти чувства исчезли. Жить стало не чем, и он задумал свой план, вы знаете какой. Ему был нужен незаурядный человек, который взял бы на себя его исполнение. Выбор пал на меня. Он знал, что именно ко мне попадет его шифровка, так как связал меня с собой уже Рейхенбахским водопадом. Писети специально дал мне все ключи для разгадки. Так, он не использовал возможность сделать свой шифр абсолютным, применив код Бодо. А сам шифр! Предлог, который можно было бы угадать и не зная системы, он зашифровывает уравнением Пифагора, Ферма и Эйлера. Зашифровывает своим детским уравнением окончание, которое узнается также весьма просто. Hо ни одну ключевую букву Писети не зашифровал тривиально. Он сделал все, чтобы окончательное решение могло принадлежать только математику-профессионалу, который справится с проблемой нуль-параметрических диофантовых уравнений в том же объеме, как это удалось Писети-Мариарти. Hа первом этапе ему был нужен сыщик. А теперь, когда система шифра разгадана, я не нужен, нужен математик-профессионал. Он все рассчитал, весь мой путь, сначала палача, затем сыщика. Расставил для меня вехи и да же маленькие подбадривающие знаки, чтобы я шел по этому пути с энтузиазмом. И я дошел... до железной математической решетки, которую, он знал, мне не одолеть. Это истинный сатана, итальянский дьявол, как он меня провел!"
Прошло много лет. Мне уже скоро 70. Я закончил университет. Стал математиком-профессионалом и даже профессором одного из почтеннейших краснокирпичных университетов. Hо вся жизнь моя шла под давлением тайной страсти, даже, я бы сказал, порока, который иссушал и угнетал меня, под гнетом попыток решить проблему Писети-Мариарти, раскрыть тайну шифра. Hо все было напрасно. Точнее, почти все. Ибо сверх сделанного великим детективом мне удалось найти с помощью мощной ЭВМ расшифровку второй посылки третьей двухстолбцовой буквы, решить альтернативу Холмса. Правда, это самый длинный столбец: 2-3-4-6-8-5. Проработав десяток часов, компьютер, наконец, выдал:
2 3 4 6 8 5 10 + 10 + 3 + 5 + 1 = 7 , т.е. 100 + 1000 + 81 + 15625 + 1 = 16807.
По системе кодирования, следовательно, это точка, а сама третья буква, выходит, "и". Вот и весь мой вклад в эту задачу, право же, более чем скромный для математика с мировым именем по сравнению с тем, что сделал сыщик Шерлок Холмс. И потому я решил опубликовать эти записки, пусть любой сможет попробовать свои силы. Может, и найдется еще кто-нибудь после Ферма и Писети, кто решит роковую задачу, вынет кинжал из груди Холмса и вернет свет моне Лутии в сиреневом.
