- Что случилось с Джо? - спросила Симмс. Джо лежал без сознания по полу у своего стула. Симмс подбежала к нему. - Он не дышит!
Оттолкнув ее, Томпсон склонилась над Джо и начала отчаянно вдувать воздух ему в рот.
Глава 6
Вечером того же дня Джо лежал в состоянии комы в реанимационном отделении. Различные приборы и респиратор были подсоединены к его телу. Вокруг стояли техники и нейрохирурги.
Гольдман и Томпсон, вне себя от тревоги, наблюдали за происходящим. Доктор Карвер, главный врач "Уэстин Хиллз", кипя от сдерживаемого гнева, находился тут же. Здесь была и Симмс с самоуверенным выражением лица.
Наконец из палаты вышел нейрохирург и покачал головой:
- Он находится в состоянии глубокой комы. Мы ничего не можем для него сделать. Карвер повернулся к Гольдману:
- Этому не может быть никаких оправданий.
- Эксперимент не был разрешен, - сказала Симмс. - Он нарочно проводился без моего ведома.
- Требовались необычные шаги, - возразил Гольдман.
- Именно это что ли я должен сообщить родителям молодого человека? огрызнулся Карвер. - Как я понимаю, вы прописали сугубо экспериментальное лекарство?
- Доктор Карвер, - сказала Томпсон, - Джо находится в коме не из-за гипносила.
Карвер пристально посмотрел на Томпсон:
- Юная леди, ваше мнение меня совершенно не интересует. Более того, по мнению доктора Симмс, вы сеете панику среди пациентов.
- Это не соответствует действительности, - сказал Гольдман.
- Доктор Гольдман, - произнес Карвер, - за последние четыре дня у нас произошли два самоубийства. Сейчас мальчик в коме. Я думаю, будет справедливо сказать, что ваш подход провалился полностью. Вы оба освобождены от своих обязанностей. Я хочу, чтобы вас здесь больше не было. Сегодня же.
- Мне жаль, Нил, - сказала Симмс, - но вы навлекли это на себя сами.
- Пожалуйста, Элизабет, - попросил Гольдман, - постарайтесь помочь детям. Прислушивайтесь к ним.
- Конечно, - сказала Симмс и удалилась.
- Что нам теперь делать? - спросила Томпсон.
- Мы ничего не можем теперь. Теперь это не в наших руках.
Той же ночью Гольдман укладывал личные бумаги в багажник своего автомобиля, поставленного у стены больницы. Он наткнулся на фото пикника, на котором он был заснят вместе с Дженнифер и Филиппом, и печально задержал на нем взгляд. Затем он захлопнул багажник и случайно бросил взгляд на неиспользуемое крыло больницы.
Это была старая, неухоженная и ветхая часть здания. В окне верхнего этажа стояла белая фигура.
Гольдман ахнул от изумления, узнав монахиню. Прежде чем он успел позвать ее, она повернулась и исчезла из виду.
Гольдман чуть подождал, а затем подошел к зданию. Он попытался открыть двойные двери, но они были перехвачены ржавой цепью, запертой на висячий замок.
Гольдман приблизился к сломанному окну и посмотрел сквозь доски, которыми оно было забито. Перед ним был длинный главный зал. Затем он увидел очертания фигуры монахини в дальнем конце, сходящей по лестнице. Она повернулась на лестничной площадке, чтобы направиться в цокольный этаж.
- Сестра! Сестра! - закричал Гольдман, колотя по доскам. Одна доска отскочила, и он вошел в здание.
Гольдман оказался в заброшенном пыльном коридоре, стены которого были покрыты облупившейся краской и пятнами сырости. В его дальнем конце виднелась приоткрытая ржавая железная дверь с забранным решеткой небольшим окошком. Оттуда слышалось слабое жужжание, то усиливавшееся, то ослабевавшее.
Гольдман подошел к двери:
- Прошу прощения. Сестра?
Никакого ответа, лишь новое жужжание. Гольдман толкнул дверь, которая громко заскрипела. Он вошел в огромное темное помещение, напоминающее подземную тюрьму. Осыпающиеся цементные столбы стояли, задрапированные паутиной. На полу валялись заржавевшие остатки кроватей и обломки дерева. Жужжание стало громче, затем заглохло.
- Эй! - позвал Гольдман.
Рядом с ним зажглась спичка, что прозвучало как выстрел в тишине. Внезапно появилась монахиня. Гольдман открыл рот от изумления.
- Здесь все началось, - печально сказала монахиня. Она повернулась и зажгла свечу перед статуей Девы Марии в крохотном алькове. Затрещал тусклый огонек.
- Это крыло было закрыто в течение многих лет, - сказал Гольдман, оглядываясь вокруг. - Что здесь было?
- Чистилище, созданное руками людей, - ответила монахиня. - Изуродованные, потерянные души, худшие среди сумасшедших с криминальными наклонностями были заперты здесь подобно животным.
- Это заведение было закрыто в сороковых годах, не так ли? Был какой-то скандал... Монахиня кивнула в знак согласия:
- Молодая штатная сотрудница была случайно заперта здесь во время праздников. Заключенные ухитрились скрывать ее в течение многих дней. Ее сотни раз насиловали. Когда ее обнаружили, она была едва жива и беременная. Это была Аманда Крюгер. Ее дитя...
- Фредди! - вскрикнул Гольдман.
- Сын сотни маньяков. Некоторые утверждают, что он был убит, но тело его так и не было обнаружено.
Гольдман насторожился, когда снова услышал жужжание. Мимо него в темноте пролетела муха.
- Вы что-то говорили.., о том, чтобы похоронить его?
- Вы должны найти его останки, - сказала монахиня, - и похоронить их в освященной земле. - Она повернулась и пошла вверх по лестнице.
- В освященной земле? - повторил вопросительно Гольдман.
Монахиня остановилась на верху лестницы:
- Если ваша единственная вера - наука, доктор, то, возможно, именно вам нужно его похоронить.
Монахиня ушла, и дверь начала медленно закрываться за нею, погружая помещение в темноту. Гольдман быстро поднялся и схватился за ручку двери до того, как она закрылась. Он прошел в коридор и огляделся. Монахиня исчезла.
***
Томпсон сидела у постели Джо, смотря на него, такого спокойного и хрупкого. Она говорила шепотом, но голос ее был полон ненависти:
- Оставь его в покое, ты, чудовище! Внезапно короткие разрезы начали появляться на ночной рубашке Джо. Ужас охватил Томпсон. Тут в палату вошел Гольдман и встал рядом.
Разрезы образовали слова: "ИДИ И ВОЗЬМИ ЕГО".
Томпсон и Гольдман в ужасе смотрели друг на друга. Затем Гольдман схватил девушку за руку и потащил к своей машине.
- Вы не должны вмешиваться в это дело, - сказал Гольдман. - Именно этого он и хочет. Пока вы принимаете гипносил, он не может до вас добраться. ""
- Не думайте, что я этого не знаю, - возразила Томпсон. - Но у меня нет выбора.
- Если вы погибнете, это не принесет детям ничего хорошего. И к тому же выбор у нас есть.
- Если поверить, что ваша загадочная монахиня права.
- Я слышал и более невероятные вещи на этой неделе, - сказал Гольдман.
