Кэродайн слышал о них. Действительно интересно.
— Так что, если у вас нет других дел… — добавила она.
— Нет. С удовольствием, мисс Огилви. Конечно же я слышал об этих Пещерах. Прежние цивилизации, да? Прежде чем здесь обосновалось человечество?
— Да. — Они двинулись вперед. — Существа, которые разрисовали пещеры, должно быть, все умерли много тысяч лет назад. — Она засмеялась, и смех ее, невнятный и глуховатый, прокатился в тиши полуденной жары. — А это задолго до того, как люди стали измерять время годами.
— Да.
Шарон Огилви, идущая рядом с ним в облегающих брюках и со своими серебристыми волосами. И Аллура Коунга, с ее золотистыми волосами и прозрачным неглиже. Они добиваются одного и того же? И было ли это то, что он думал, или Хорака не добивалась ни Ахенсика, ни Шанстара. Столько имен надо запомнить ну, да это было бы не трудно. Любой человек, которому в жизни приходилось иметь дело с опасными мужчинами и опасными женщинами, запоминал имена. Это арсенал преуспевающего человека.
Роусон уже приготовил арендованную машину. Это был не какой-нибудь там мелкий автомобиль — солидная темно-зеленая машина со множеством хромированных деталей. Ее антигравитационному блоку было, наверное, лет пять, и он мог служить еще столько же, о капитального ремонта. Трубы были несколько иссечены; но они придадут машине безопасную максимальную скорость, с числом Маха чуть меньше единицы, что на этой планете было достаточно большой скоростью, особенно в это время года.
Кэродайн пропустил Роусона за руль, Шарон села посредине четырехместного заднего сидения, поэтому у него было много места — он мог свободно вытянуться и опереться локтем на подлокотник. Роусон плавно направил машину в восточный поток. Кэродайн передал Роусону красную сигару и откинулся на спинку, приготовясь к увлекательному путешествию.
Внизу проплывали синие и фиолетовые холмы, затем показалась река, поверхность которой была усыпана разноцветием прогулочных лодок. Немного погодя, получив радиосигнал об объезде, Роусон послушно повернул на юго-восток. На севере, над горизонтом, ползли облака черного дыма.
— Один из их заводов, — кратко сказал Роусон. — Дымит.
— Хотя, я полагаю, в основном он автоматизирован?
— О да, конечно. И выпускает чайники, электроплиты и холодильники. Заводы, выпускающие мегатонные боеголовки и лазерные проекторы все на Альфе. Большинство, во всяком случае.
— Вы считаете, Хорака настроена серьезно?
Роусона эти слова не смутили. Он воспринял их так, как Кэродайн и имел ввиду. Всегда можно выйти из этого, если Роусон не захочет вести игру дальше.
— Конечно.
— Ваши на Ахенсик беспокоятся?
— А вы как думаете? Точно также, как и на Шанстаре, я полагаю.
— Шанстар порядком далеко отсюда.
— Да, — сказала Шарон с раздражением в голосе. — И между Ахенсик и чудовищем Хоракой находятся около трех небольших групп.
Кэродайн решился пойти на небольшую провокацию.
— Знаете, — сказал он спокойно, — я-то думаю, что эти маленькие группы предпочтут присоединиться к сильному. Если они решат присоединиться к слабому, их в свое время проглотят без всяких слов благодарности. А так они получат свою долю поживы.
Роусон мерзко засмеялся.
— Мы не можем воевать с Хоракой, — сказал он. — Это могли бы сделать только Рагнар и добрый старый ОСМ.
— Да, возможно. Но спорно. Вы могли бы доставить им массу неприятностей. Не очень хорошая перспектива.
— Мы погибнем в войне. Попортим им множество кораблей, а может и какую-нибудь планету, или что-нибудь в этом роде. Но мы погибнем. Хорака же возьмет свое. Они оправятся. А мы — нет.
— Точно такое положение и у Шанстара. — Кэролайн лениво взглянул в сторону на какое-то подобие гор, показавшихся вдалеке. — Жаль, что Ахенсик и Шанстар так далеко друг от друга. Мы могли бы как-то объединиться.
— Разве мы так далеко? — мягко спросила Шарон.
— Три месяца на быстроходном корабле.
— Есть и другие группы. Возле Хораки. Если бы они все объединили свои силы…
— Ну а кто от кого будет получать приказы? — спросил Кэродайн небрежно. Он даже смеялся, когда говорил это. Потому что именно в этом был камень преткновения. Это знает каждый, кто пробовал организовать людей и управлять звездной группой.
На это они ничего не сказали. Кэродайн почувствовал, будто в него вселился черт или какой-то легкомысленный человек. Небрежно, как бы между прочим, роняя слова, однако наблюдая за собеседниками своими проницательными глазами, он сказал:
— Если судить по рассказам — посмотрите, что произошло с этим на Земле.
Шарон рассмеялась:
— Мистер Картер! Не говорите мне, что вы верите в сказки! Ведь все это для детей!
— Ну… — начал Кэродайн.
— Однажды я встретил человека, который сказал, что верит в то, что место с названием Земля действительно существовало, — задумчиво произнес Роусон. — И говорил очень убедительно. У него была хорошая работа. Потом он отказался пользоваться шариковой ручкой — сказал, что это символ космического корабля, а все космические корабли — это зло. Потом еще хуже. Кончил тем, что утверждал, что Земля действительно существовала — и до сих пор существует — где-то за пределами области Распада. Пришлось так глубоко забираться ему в мозг, чтобы вылечить его, что он навсегда остался идиотом. Жаль.
— У некоторых людей есть весьма убедительные теории…
— Мы взрослые, разумные люди, мистер Картер, — категорично сказала Шарон. — Все знают, что Земля — это просто сказка. Земли просто не существует.
Машина накренилась, и Роусону пришлось отключить робот и выравнивать ее вручную. Они были над открытой местностью, где не было дорожных потоков.
— Черт! — без раздражения сказал Роусон. — Машина не работает. Рычаг управления полетел.
— Ты можешь ее посадить? — спросила Шарон. Она даже привстала с места.
— Успокойтесь, мисс Огилви. Мистер Роусон может управлять машиной и во сне.
Кэродайн был уверен, что это так и есть. Большинство взрослых людей действительно так и могли. Машина сделала вираж и понеслась вниз.
— Никаких официальных площадок для приземления. Придется садиться, где сможем.
— Вон подходящее поле, — показал Кэродайн. — Он не тревожился. Всегда можно воспользоваться катапультой. Он удивился Шарон. Она не походила на паникершу.
Роусон снова выправил машину, осторожно направляя ее против ветра. Затем выровнял машину над стремительно увеличивающимся полем.
Кэродайну стало ясно, что его оценка последующей работы антигравитационного блока в пять лет сократилась на четыре года, триста шестьдесят четыре дня и двадцать два с половиной часа.
