— Если здесь и находятся жрицы Джоджекта, они предпочитают не афишировать свое присутствие, — заметил Ракха. — Скажешь мне, когда будешь готова к следующему шагу.
Садира перевела взгляд на Хайара.
— После того что случилось сегодня, я думаю, что Торговый клан "Шахит" будет жаждать отмщения. И отыграется он на клане Фенеона, — сказала она. Надеюсь, что ты был прав, утверждая, что вам будет совсем не трудно забрать своих канков и исчезнуть из города.
— Я не говорил, что мы собираемся позаимствовать именно своих канков, ответил Хайар. — Что же касается бегства из города, то наши воины должны покинуть его на заре. Когда мы встретимся с Раин, она укажет нам место сбора всех членов клана. — Он злобно посмотрел на Магнуса и добавил: Если только она не решила, что для нее будет сподручнее объявить себя вождем, оставив нас здесь.
Певец Ветров явно помрачнел.
— Тебе виднее, — с вызовом произнес он. — Воины Фенеона никогда не поддержат такой ее шаг.
— Тебе пора, Хайар, — сказала Садира, указывая в сторону выхода.
Но эльф не подчинился ей.
— Я должен остаться с тобой, — ответил он. — Ведь Фенеон мой отец…
— Кто-то должен наблюдать за входом на случай, если Джоджект захочет устроить засаду на улице, — терпеливо пояснила Садира. — И только эльф не будет привлекать к себе внимания, болтаясь у входа. Все подумают, что это карманник, выискивающий жертву.
— Я согласен, если ты настаиваешь, — ответил Хайар. — Но сразу хочу предупредить тебя, что если что-нибудь случится с Фенеоном…
— В любом случае хуже ему не будет, — грубо прервал его Магнус, подталкивая эльфа к выходу.
Хайар злобно посмотрел на него, затем повернулся и направился к дверям.
Вслед за ним вышел и Ракха, не забыв дать Садире необходимые инструкции:
— Когда вы услышите грохот, знайте, что мы начали нападение. Выждите несколько секунд и освобождайте своего эльфа. Встретимся на Площади Мудрецов, как только начнет светать, и я незаметно выведу вас всех из города.
После того как юноша исчез за углом, Магнус и Садира остановились у ячейки с двумя тариками, делая вид, что они ими интересуются. С бьющимся сердцем Садира ожидала начала отвлекающего маневра. Вскоре она заметила, что к ним направляется представитель Торгового клана. Она поспешила показать свою незаинтересованность в приобретении именно этих рабов, взяв Магнуса под руку и двинувшись дальше по проходу.
— Пока мы ожидаем Ракху, объясни мне, пожалуйста, одну вещь, которая меня очень интересует, — обратилась колдунья к Певцу Ветров.
— Если я буду в состоянии, — пообещал тот.
— Почему у тебя такие близкие отношения с Раин? — спросила Садира. Если бы я ничего не знала, то могла бы подумать, что ты любишь ее.
— Ты думаешь, что я не могу любить только потому, что принадлежу к новым расам? — с негодованием спросил Певец Ветров, сердито взглянув на колдунью своими огромными черными глазами.
— Я нисколько не сомневаюсь, что ты способен любить, — ответила Садира.
— Мои слова относятся только к Раин. Насколько я знаю, именно эльфы не умеют любить.
Магнус прижал уши к голове:
— Откуда ты это знаешь?
— Возьмем, к примеру, Фенеона, — сказала Садира. — Моя мать любила его до самой своей смерти, а он все-таки бросил ее и обрек на жизнь в рабстве.
— Ты путаешь любовь с ответственностью, — поправил ее Магнус.
— Для меня это одно и то же, — возразила Садира. — Когда я люблю кого-либо, я переживаю за него, меня волнует то, что происходит с ним.
— Это можно назвать заботой, — согласился Магнус. — Но ты не заманиваешь его в ловушку, пытаясь изменить его образ жизни. Когда эльфы любят, они делают это свободно, не принимая на себя никаких обязательств и не давая никаких обещаний. Поэтому каждый из них делает то, что хочет.
— Моя мать не выбирала для себя рабство! — прошипела Садира.
— Но она не выбрала и свободу, — возразил Певец Ветров. — Она могла бы бежать или по крайней мере умереть, пытаясь это сделать.
— Ей надо было думать о будущем ребенке! — сердито проговорила колдунья.
— Что и объясняет, почему она предпочла остаться, — сказал Магнус. — Ты не можешь возлагать вину за это на Фенеона. Возможно, что он любил твою мать никак не меньше, чем остальных, но это совсем не значит, что он мог бы взять ее с собой.
Оглушительный грохот снова потряс рынок рабов, прокатившись, подобно раскату грома, по огромной галерее. Сотни летучих мышей сорвались со своих насиженных мест между потолочных балок и черными потоками устремились к окнам. Их визг заглушался шумом ошеломленной толпы внизу. Прежде чем толпа успела понять, что происходит, воздух был наполнен шипением и грохотом вперемешку со звуками десятка заклинаний, произносимых одновременно. У главного входа послышалось несколько взрывов, сопровождавшихся яркими вспышками. Садира увидела языки оранжевого пламени и снопы разноцветных искр. Во все стороны полетели осколки колонн, и по проходам хлынули огненные потоки.
— Смерть работорговцам! — послышался гневный мужской голос.
— Смерть покупателям рабов! — в унисон ему прозвучал женский голос.
В галерее началась всеобщая паника. Отовсюду раздавались крики ужаса.
Перепуганные до смерти люди, топча друг друга, бросились бежать. За спиной у Магнуса и Садиры раздался удар грома, и на мгновение в ярком белом свете целый ряд обожженных тел повалился на каменный пол, оставив длинную дымящуюся борозду в центре толпы. На другом конце прохода стоял колдун, на голову которого была наброшена полупрозрачная сетка, скрывавшая его лицо.
Кончики его пальцев светились розовато-белым светом.
— Рабы, поднимайтесь против своих хозяев! — раздался громкий голос Ракхи. Юный колдун вытянул руку и растопырил пальцы, готовясь к новому колдовству. — Пришло время стать свободными.
Услышав призыв юноши, многие из выставленных на продажу рабов попытались снять через голову свои черные веревочные ошейники. Другие попробовали оборвать скользкие веревки, крепившиеся к стене и удерживавшие их в ячейках. Видя, что дело у рабов не идет, Ракха произнес магическую формулу, и из пальцев его правой руки стал исходить мерцающий, золотистого цвета поток волшебной энергии, мгновенно принявший форму меча. Теперь настал его черед проверить крепость веревок, и его волшебный меч с легкостью справился с этой задачей. Освобожденные рабы набросились на своих мучителей, надевая на шеи тех из них, кто оказался поблизости, ненавистные веревочные ошейники.
Видя все это, торговцы бросились в разные стороны. Магнус встал посреди прохода, вынуждая несущихся сломя голову торговцев и покупателей огибать его с двух сторон. Укрывшаяся за его огромной спиной Садира в замешательстве крикнула ему на ухо:
