- А кто? А что? А почему? А кто надоумил? А подать мне сюда Ивана-дурака! Из-под земли достать!
А люди думают: "Што делаеца, што делаеца!.. Зачем временной председательше высокой парламентской комиссии понадобился Иван-дурак? Мало что ли дураков на свете - а этого из-под земли вынь да положь. Не иначе, привести в исполнение стародавний приговор, без применения срока древности. С нее станет - возьмет и отрежет Ивану это дело прямо в бериевском кабинете. А законны ли подобные методы? А что скажет конституционная комиссия? Выбрасывать подследственного из окна - одно дело, а отрезать ему жизненный орган - совсем другое... Да и как ей подашь Ивана? Иван - эвон где... Уже у Геркулесовых Столпов. Иван уже приплыл."
14
Приплыли богатыри.
Смотрят.
Видят: на горизонте торчит дворец не дворец, а Воздушный атлантский Замок; промеж Геркулесовых Столпов стоит лестница не лестница, а стремянка; и на ту стремянку взгромоздился атлант не атлант, а Атлантище! Такого не видывали, о таком не слыхивали! Думали - атланты помельче; а этот - страшное дело! Ни проплыть, ни проехать, ни извини-подвинься - весь Гибралтарский пролив перегородил, на европейский Столп ящик с инструментом поставил, на африканский - узелок с обедом, что жена завернула. Внешний вид: рыболовецкие сапоги, замусоленная роба да старая шляпа - задрожали богатыри, узнали ту фетровую шляпу от погибшего циклопа-техногена. Во рту Атлантища торчат три шурупа, в глазу - параболический монокль. Облака поочередно к нему подплывают, что-то он там в облаках отверткой крутит, отвинчивает... Видать, электрик. Или сантехник. А может, и плотник: из инструментального ящика стамеска в небо вонзилась, которую за маяк приняли, - в Мадриде, небось, видна.
"С кем воевать-то? - дрожат богатыри. - С этим?..."
- Смываться надо, - шепчет Христофоров боцман.
Но поздно.
Чуткий Атлантище шепот услышал, обернулся, взглянул на "Всеволода Вишневского" сверху вниз, сверкнул на солнце моноклем - этот прожектор посильней волшебного зеркальца будет - слез со стремянки, три шурупа в пролив выплюнул. Поднялась от трех шурупов волна морская по самые трубы, бросила "Всеволода Вишневского" на Гибралтар-скалу. Богатыри в крик:
- СОС! - кричат. - СОС!
Тут и сказке бы конец, но Атлантище пальцем корабль на плаву придержал, пока вода не схлынула и всех обериутов с острова Обериос не смыла. Не стало обериутов, сгинули аки обры. Развязал Атлантище узелок с обедом, что жена приготовила. Разложил на скале пять жареных быков, поставил тыщеведерную бутылищу "Атлантического портвейна красного" да любимую атлантскую закусь - банку малохольных мексиканских кактусов, вроде наших бешеных огурцов, но ядреней. Портвейну из горла отхлебнул, кактусом похрустел, быка обглодал, кости в Гольфстрим забросил на радость жадным акулам. Поднялась от тех костей волна океанская выше крыши, но Атлантище "Всеволода Вишневского" от цунами ногой отгородил, прошла мимо волна, всех гипербореев с Борейского полуострова смыла. Не стало гипербореев, сгинули, аки обериуты. Сожрал Атлантище второго быка, червячка заморил, и уже не спеша взялся за третьего.
- Кто тут у вас капитан Иван-дурак будет? - лениво спрашивает, глодая бычью ногу.
- Ну, я! - с гонором отвечает Иван-дурак.
- Ты?! Да ну?! Да не может быть! "Гэ" ты, а не капитан. Это знать надо: "гэ" у цивилизованных атлантов самое страшное ругательство.
- Зачем пожаловал, Иван-дурак?
Молчит Иван. Что отвечать Ивану? Приплыл, дескать, двигать Гишторию по шпирали? Накручивать ее на ось "Этруссия - Эсэсэсэр - Атлантида"?
Доел Атлантище четвертого быка, так и не дождался ответа. Икнул будто гром отдаленный пророкотал в поднебесье. Успокоил икоту глотком портвейна. Последнего быка есть не стал, возложил бычью тушу на корму корабля. От такого перегруза "Всеволод Вишневский" нос к облакам задрал, а корму опустил в пучину морскую.
Хороший знак: провиантом делится. Наелся, значит. Сытый - не злой; а все равно страшно.
Уравновесили богатыри быка на палубе, ждут - чего дальше будет?
А Атлантище поковырял в зубах заостренным бревном и стал учить Ивана-дурака уму-разуму:
- Чего дрожишь, Иван? Не дрожи, не трону. Хочешь, значит, Ванюша, угодить в Гишторию? Похвальное дело, но Гиштория, Ванек, - это неизвестно как все было. ЧТО-ТО, конечно, БЫЛО, но неизвестно КАК. Запомни, Ванятка: главное в жизни не "ЧТО", а "КАК". Главное, Ванюха, не содержание, а форма. Все на свете "гэ", а интерес для Гиштории представляет только то, КАК это "гэ" видоизменяется. Что было, то было; что будет, то будет; может, вообще ничего не было и ничего не будет. И так бывает. Смирись, не думай об этом, не бери в голову. Делай чего-нибудь руками, чтоб голова не болела. Всяких дел много, а что именно делать - тоже не имеет значения, там видно будет. Вот я - на обе руки мастер. Могу и плотником, и сантехником, и электриком. Могу дифференциальное уравнение до ума довести, могу твой корабль на орбиту забросить вместо спутника. Не бойсь, не заброшу. Могу и за бутылкой сходить, и озонову дыру заштопать. Мною любую дыру затыкают. За три тысячи верст киселя хлебать - всегда пожалуйста, хоть жена не довольна. А я ей - молчи, дура!.. И ты, Иван, не будь дураком. Умей чего-нибудь. Не хочешь на конвейере, или тачку катать - чини чего-нибудь. Или на бензоколонке. Они там... - Атлантище ткнул пальцем в небо, - они там любят, когда Иван при деле. Так им спокойней. Вот я чиню-починяю, все умею... Все ушли, меня оставили потолок держать. Последним кого оставляют? Ивана. А как же! На Иване Земля держится. А не хочешь робить - отдохни. Ляж, полежи, они из своего будущего не видят. А увидят - скажи: отдыхаю, обедаю, наблюдаю, как оно есть в природе. Они поймут - наблюдатель. Тоже нужно. А часов не наблюдай, на время не смотри - опасно. Да и время всегда одно - без пяти минут чего-то. Ладно, мне пора. Бывай, Иван, больше не свидимся. Там, наверху... - Атлантище опять ткнул пальцем в небо и попал в подплывавшую черную тучку.
Сверкнула из тучки молния, попала в стамеску, Атлантище только плечо отдернул.
- Там, наверху, так решили: барахтайтесь тут сами, хватит мне торчать затычкой в чужой дыре. Сейчас побарахтаетесь... Бывай, Иван, здоров!
Допил Атлантище весь портвейн, ни капли богатырям не оставил (а в тайне надеялись на ту каплю!). Инструментальный ящик на плечо водрузил, на стремянку влез, дернул что-то там за черной тучкой, будто цепочку в ватерклозете. Заурчала, забулькала черная тучка, расползлась, загремела, зарокотала...
Поднялась из нее вода занебесная - дождь в ручьи превратился, ручьи в речные потоки. Уселся Атлантище поскорей верхом на стремянку, сказал волшебное слово: "Ну!" и полетел по воздуху, махая створками, на Канальские острова, благо рядом. Вошел там в Воздушный Замок, включил зажигание. Взревели, загрохотали сорок тысяч техногенных циклопов, вышибли из планеты Воздушный Замок, как пробку из шампанской бутылки. Поднялась Вода до самого Неба; сошлись, закипели две Большие Воды - и не выдержала небесная механика, подвела вселенская сантехника - прорвало во всевышнем ватерклозете стяжку Пространства, вышибло клапан Времени, - распечатались две Мировые Бездны, сразились две Сотворящие Силы: одна, Сила-силенная-обалденная, потащила "Всеволода Вишневского" в Дыру Пространства; вторая, Сила-силища-офигенная, напротив, поволокла его в Колодец Времени.
