- Отар! - повторил Валин. - Отар? Мы считали, что он мертв.
- Он рассказал Сиарану, что талисман украден из города, и теперь Кушат можно захватить. - Старк вспомнил слова Сиарана и повторил их. - Он подобен человеку без души. - Старк помолчал и спросил: - Неужели какой то кусочек стекла обладает такой силой?
- Люди в это верят, - сказал Валин. - Вот что важно!
Старк кивнул. Короткий период просветления кончился, и темнота снова навалилась на него. Он посмотрел на Танис, потом на Валина, и взгляд его был пустым, но в то же время острым, как у животного, что себе на уме. Глубоко вздохнув и решив что со всеми опасностями покончено, Старк упал на спину и мгновенно заснул.
Руки и голоса тащили его в сон, и во сне они его долго тревожили, пока он не ощутил, что другие руки сильно трясут его и знакомый голос повторяет его имя. Он открыл глаза. В окна уже лился солнечный свет.
- Старк, - говорила Танис, - пришли солдаты.
Старк приподнял голову и застонал от боли, пронзившей его тело.
- Солдаты?
С улицы доносились звуки ритмичных шагов и звяканье металла. Сознание быстро вернулось к нему. Он обвел взглядом комнату: окно, дверь, ход но вторую комнату, и приготовился к прыжку. Валин схватил его за плечо.
- Нет, ты не можешь бежать! К тому же в этом нет необходимости. Я думаю, что старина Соубелли представил отчет, и тебя отведут к королю города, чтобы ты ответил на несколько вопросов.
Пристально посмотрев на Старка, он продолжал:
- А теперь слушай меня. Не упоминай о том, что Отар и Сиаран говорили о городе. Это им не понравится, и тебе могут отрубить голову. Ты же сможешь повторить это и другим. Скажи только то, что говорил капитану. Понял?
- Понятно, - кивнул Старк.
Холодная струя воздуха из окна заставила его поежиться, и он с удивлением осознал, что раздет, побрит и вымыт, а раны его перевязаны. Танис протянула ему одежду, тоже выстиранную, и еще одно одеяние, незнакомое ему - тунику из золотого меха, мягкую, как шелк.
- Валин украл ее из бани, куда ходит знать. Он сказал, что у тебя должна быть самая лучшая одежда.
- Мне пришлось здорово повозиться, чтобы найти тебе впору. - Валин посмотрел на окно. - Они уже близко. Надо спешить.
Старк натянул на себя одежду и стал искать глазами пояс, не увидев его, почувствовал резкий приступ страха. В дверь забарабанили и грубый голос, в котором Старк узнал голос Лу, закричал, веля открыть. Валин открыл дверь, и комната наполнилась солдатами.
- Доброе утро, - весело сказал им Валин. Лу ничего не ответил ему. Он был полон важности, как человек, выполняющий особое задание, - Тебя будет допрашивать король, чужестранец, сказал он и кивнул в сторону двери.
Танис сняла с крюка плащ Старка, под которым оказался и пояс. Она протянула их Старку.
- Ты не должен заставлять ждать господина, серьезно сказала она. На ней было красное платье, металлическое ожерелье, тщательно причесанные волосы блестели в лучах солнца.
Старк улыбнулся ей в ответ и надел пояс. Потом накинул на плечи плащ и вышел на улицу.
Там уже собрались люди, следившие за тем, как Старк спускался по лестнице, конвоируемый солдатами и Лу, похожим на молодого петушка. Одного человека сопровождали восемь солдат и офицер. Старк подумал, что лучше бы они с таким рвением охраняли городскую стену. Толпа предусмотрительно держалась поодаль от процессии. Старк видел взволнованные лица, следящие за ним глаза, слышал шепот и понимал, что известие о приближении Сиарана уже ходит по городу.
Лу больше не разговаривал с ним. Они прошагали по улицам города, потом оказались на более широких и еще более заполненных народом, где мастерские ткачей и оружейников, ювелиров и гончаров, кузнецов и каменщиков, вероятно, всех, кто производил в городе товары, как вехи, указывали путь ко дворцу. Прохожие останавливались и с любопытством рассматривали Старка, он тоже смотрел на них и, вспоминая наемников Мекха, думал, на что будут похожи эти красивые аккуратные домики через день-два.
Кушат был построен по образцу древних марсианских городов и представлял собой нечто вроде растянутого, неправильной формы колеса, обнесенного стеной вдоль внешнего обода, с Королевским Городом на месте втулки - город в городе, со своей защитной стеной, с высокими башнями и прекрасными домами знати.
Темные башенки, частично разрушенные, указывали, что стена была очень старой.
Старк вздрогнул, но не от холода. Он ненавидел города, они были ловушками; лишающими человека свободы, сковывающими его сознание и волю своими стенами и властью богатых людей.
И все же ему доводилось бывать в городах, которые, хоть и не уступали Кушату в древности, казались полными жизни. Может, это холод покрывал улицы такой мертвенной пеленой?
Старк посмотрел на скалы и ущелья. Может, дело в близости Врат Смерти и страха перед тем, что было за ними?
Они прошли в Королевский Город сквозь узкие ворота, охраняемые большим отрядом. Здесь дома из разного камня стояли в отдалении друг от друга. Между ними небольшие площади. Некоторые представляли собой только жалкие остатки с потемневшими арками и обвалившимися крышами, но на окнах других домов висели богатые шторы, а во дворах кипела жизнь.
Лу шагал очень важно, держась прямо, выпятив подбородок. То и дело он отдавал команды.
Наконец они вышли прямо на широкую площадь перед дворцом и Старк, умерив шаги, раскрыл глаза.
Людям, шедшим позади, пришлось отступить в сторону, чтобы не налететь на него. Лу обернулся, чтобы узнать, в чем дело, но увидев, что Старк просто засмотрелся, решил просветить варвара.
- Это, - сказал он, - рака с талисманом и статуя Вана Круачо, основателя Кушата.
Статуя возвышалась над пьедесталом на высоту в рост трех мужчин. Она была массивной и просто изваянной. Природа и время сгладили ряд прекрасных деталей, и все же сохранилось впечатление силы и власти и нечто неуловимое, что оставило в душе Старка уверенность в том, что именно так и выглядел Ван Круачо в своих старинных доспехах, когда стоял, оперевшись на эфес огромной шпаги с высоко поднятой головой. Такое лицо могло быть только у человека, созданного для власти - худощавое, сильное, с резкими чертами и гордым ртом, суровым, но не жестоким. Бесстрашный человек - сказал бы о нем любой. Но Старку почудилось, что он видит на этом каменном лице тень какого то родственного страху чувства: то ли благоговения, то ли сомнения, а может быть, чего то более тонкого, чему нет названия. Можно было подумать, что он стоит на пороге некоего тайного мира, проникнуть в который дано лишь ему одному.
