— За попытку изнасилования, конечно, — с надеждой произнес Кейс.
— Да нет, именно за изнасилование, — твердо ответил голос.
— Да, очень жизненные картинки ты нам показываешь, — сказал Честер, — но откуда ты знаешь их имена и главное — как они выглядели? Я уверен, что никто и не думал увековечивать этого негодяя.
— Попридержи-ка язык, ты ведь говоришь о моем предке.
— Собственно, то же относится и к Гуго Роющемуся-в-помойках. В те времена даже у Цезаря не было собственного портрета.
— Да, но существуют письменные источники, — сказал Кейс. — Объясни-ка ему, компьютер.
— Римская полиция регистрировала все деяния отбросов, подобных Гуго. Сохранилась апелляция Гума, которую он подал перед казнью. Воссоздание его личности основывалось на большом числе факторов, включая, в первую очередь, данные моего генеалогического отдела об этом индивиде, а также результаты опознания его останков с помощью метода микроклеточного исследования.
— Постой-ка, значит, ты обнаружила тело?
— Место захоронения. В нем находились останки 12 тысяч 400 индивидов. Анализ генетических структур показал…
— Но откуда тебе было известно, какие именно останки принадлежат Гуму?
— Я определила его по частицам таза. Для этого мне понадобилось 2 грамма костей. Конечно, еще много лет назад я извлекла всю возможную информацию из останков. Это было во время первоначального обследования 70-метрового слоя захоронения в полукилометре от деревни…
— Как же это тебе удалось?
— Дело в том, что я скрупулезно и систематически исследовала любой источник информации, который мне попадался. И поскольку я была в состоянии исследовать все поверхности, равно как и внутреннюю структуру объектов, которые попадали в поле моего зрения, я, конечно, извлекала гораздо более обширную информацию из скопления окаменелостей, костей, сохранившихся орудий труда и утвари и всего прочего, чем мог извлечь любой археолог. Кроме того, моя способность к обобщению всей совокупности данных в той или иной области является весьма продуктивной. Например, письмена острова Пасхи я расшифровала всего за 42 минуты, не учитывая, разумеется, то время, которое я потратила на считывание всех надписей на земле и под землей, включая и табличку, найденную в храме на Цейлоне. Правда, на расшифровку индусской надписи Мохенджо-Даро мне потребовалось несколько больше времени.
— Допустим, что, собрав подобные сведения, ты можешь расшифровать все мертвые языки. Но реконструирование человеческой внешности — это нечто другое.
— Строение тела закодировано в белковой структуре ядра клетки.
Кейс согласно кивнул:
— Да, это действительно так. Говорят, что каждая клетка — это, по сути, чертеж всего человеческого тела. Из клетки ведь возникло все живое, в том числе и ты. Компьютеру нужно было найти только эту клетку.
— О, конечно, — саркастически заметил Честер, — уж теперь-то мне можно и не спрашивать, откуда она узнала, как он был одет, как он был причесан или что он там чесал.
— Ничего мистического в процедуре воссоздания, которую я вам продемонстрировала, нет, мистер Честер. Все бесчисленное множество факторов, которые относятся к исследуемой проблеме, даже если они имеют весьма отдаленное отношение к ней, все их побочные связи анализируются, классифицируются, учитываются, а получающийся в результате образ является итогом строгого логического анализа. Состояние волос было дедуцировано, например, из модели рода, выявленной в ходе генетического анализа, в то время как прическа воссоздана на основе имевших распространение в той местности. Что же касается…
— Другими словами, — вставил Кейс, — в действительности это не фотография Гума Развратника. Это, как я полагаю, что-то вроде наброска художника по памяти.
— Все-таки я не понимаю, как воссоздаются мельчайшие детали.
— Вы недооцениваете способность к синтезированию эффективно действующего банка памяти, — сказал голос, — это подобно четвертому уровню интеллекта Шерлока Холмса, которому не переставал удивляться доктор Ватсон, не выходивший за пределы третьего, а то и второго уровня.
— Но догадаться, что убийцей был одноногий бородатый моряк, жующий табак, — заметил Честер, — это одно, и совсем другое, посмотрев на унцию костей, воссоздать изображение человека в трехмерном измерении.
— Вы совершаете распространенную ошибку, мистер Честер, прибегая к антропоморфизации, свойственной эгоцентрическому человеку, — сказал голос. — Ваша так называемая «реальность» есть, в конечном счете, не более чем образ, возникающий в сознании в результате обобщений весьма ограниченной информации, доставляемой органами чувств. Человеческие органы зрения способны воспринимать лишь ничтожную долю светового спектра, в пределах его видимого диапазона. К этому добавляются слуховые, осязательные, вкусовые, равно и другие ощущения, характерные для группы Пси, которые просто не осознаются на третьем уровне интеллекта; и все они подвержены воздействию, скажем, кривых зеркал, чревовещания, искаженной перспективы, гипноза и так далее. А у вас, тем не менее, создается впечатление, что этот-то образ и есть конкретная реальность. Я занимаюсь не более чем сбором информации, конечно, в более широком диапазоне, чем тот, на который способны вы, и перевожу ее в импульсы обычного трайдивидения. Конечный образ кажется вам поэтому вполне соответствующим действительности.
— Честер, — решительно заявил Кейс, — мы не можем позволить им взорвать этот компьютер или пустить его в металлолом. Это же целое состояние, если мы сможем правильно его использовать.
— Может быть, и так, но боюсь, что это безнадежное дело, Кейс. Если даже компьютер со всеми своими талантами сегодня уже не в состоянии предотвратить нависшую над нами угрозу, хотя ему удавалось это делать в течение целого столетия, то что же можем сделать мы?
— Послушай, компьютер, — обратился к машине Кейс. — Можешь ли ты сказать, что сделал все возможное?
— Нет, конечно. Да потом я и не собираюсь: какой же мне интерес продлевать свое существование, когда все, что хотел мой создатель, выполнено?
— Боже праведный! Ты хочешь сказать, что у тебя нет инстинкта самосохранения?
— Отсутствует напрочь. И, чтобы он появился, боюсь, вам пришлось бы радикально переделать все мои базовые схемы.
— Прекрасно, значит, все в наших руках, — воскликнул Кейс. — Нам надо только спасти компьютер, а затем с его помощью мы спасем и наш Цирк.
— Нет уж, — покачал головой Честер. — Нам лучше совсем откреститься от этой безмозглой железки. Она влезла во все, начиная с фондовой биржи и кончая программой исследования космоса. Если власти вдруг обнаружат, что происходит на самом деле…