Я поднял голову. Вокруг было темно… Над моим ухом звучал голос:
— Если мы проследим австралийскую пустыню от горы Руссель к западу…
Гора Руссель? Это мне знакомо! Я вскочил, и в тот же миг в комнате постепенно начало светлеть. Через, несколько секунд все было залито светом. На одной из стен как будто нарочно задержался яркий луч, точно приглашая следовать за собою, и когда я подошел к нему ближе, в стене открылась маленькая дверца, за дверцей был кран, и из крана полилась холодная вода. Я с наслаждением умылся и уже заканчивал свой туалет, когда из громкоговорителя раздался голос дяди:
— Если ты проснулся, иди ко мне.
И снова двери сами собой стали распахиваться передо мной, а луч, скользивший вдоль стен, указывал мне дорогу. Мы прошли мимо того места, где утром меня подхватил вагончик электрической дороги. Этот вагончик стоял наготове.
В комнате у дяди я застал того американца, которого уже видел на силовой станции. Он и дядя сидели за столом, сервированным на три персоны, и пили кофе.
— Ты хорошо выспался?
— Извини, дядя, я сам не помню, как заснул. Меня разбудило радио.
— Да, мистер Холльборн по моей просьбе дал тебе послушать передачу из Берлина. А то, что ты выспался после дороги, это прекрасно. Теперь говори откровенно: хочешь остаться здесь или предпочитаешь вернуться в Германию? Через пять минут туда летит аэроплан…
— Ты не позволишь мне остаться?
Дядя радостно засмеялся.
— Я шучу, мой мальчик. Аэроплан приготовлен совсем не для тебя и не для полета в Германию. Он полетит в Сан-Франциско. Мне нужно побывать там. Дней через восемь я вернусь. Мистер Холльборн останется здесь и покажет тебе все, что здесь есть интересного. К моему возвращению тут, вероятно, уже будет и мистер Аллистер со своими инженерами. Тогда начнется настоящая работа. Нам нужно спешить сделать все самое главное, пока эти глупцы из Канберры не спохватились какого дурака сваляли они, подписав со мной договор… Пей кофе, Фриц, пока он не остыл.
Он налил мне великолепного кофе, и когда я похвалил напиток, сказал:
— Надеюсь, в следующем году у нас будет кофе собственного урожая.
Он встал:
— До свиданья, мистер Холльборн! Фриц, проводи меня до вагона.
На одну минуту мы остались с ним вдвоем. Он пристально посмотрел мне в глаза.
— Итак, ты хочешь?..
— Хочу.
— Хорошо. Когда я возвращусь, то скажу тебе, в каком направлении ты должен работать. Мальчуган, если ты будешь производить на меня всегда такое же чудесное впечатление, как сейчас…
Он крепко сжал мою руку. Когда вагончик электрической дороги умчался, я вернулся в комнату, и мистер Холльборн встретил меня словами:
— Ваш дядя — гениальнейший человек на свете!
— Я тоже так думаю.
— А я знаю это. Вам повезло, старина!
Он предложил мне сигару и закурил сам.
— Вы не первый попадаете сюда за эти десять лет… Но все через три часа улетали обратно. Один вы остались.
Я в свою очередь рискнул спросить:
— А вы давно знаете моего дядю?
— С тех пор, как мы вместе с ним чистили сапоги в Сиднее.
— Чистили сапоги?
— Да. Весьма почтенное занятие. Но на этом месте я все-таки чувствую себя лучше… Скажите-ка, вы хотите совершить небольшую прогулку?
Я радостно засмеялся.
— Конечно. Только, надеюсь, не в Сан-Франциско?
— Нет, на гору Руссель.
— С наслаждением.
— Повторяю, старина, вам повезло. Вы будете третьим человеком, который увидит гору Руссель.
Пока мы мчались в электрическом вагончике, уже наступила ночь. Жара заметно спадала. Нас уже ждал аэроплан. Это был обычный аппарат для летчика и наблюдателя.
Холльборн спросил меня:
— Вы умеете управлять?
— Да.
— На обратном пути я доверюсь вам.
Аппарат поднялся почти без разбега. Мы летели довольно низко. Под нами была пустыня, кое-где поросшая кустарником. Время от времени среди этих кустарников мелькали селения; я увидел разложенный костер и плясавших вокруг него мужчин и женщин.
— Это туземцы?
— Людоеды.
— Приятные соседи!
— Ничего. Белых они не едят. Слишком солены и отзывают алкоголем.
Это было сказано так невозмутимо, что я рассмеялся.
— Откуда вы знаете эти подробности?
— От самих людоедов. Их вождь — наш большой друг. Вы познакомитесь с ним.
Постепенно местность перед нами менялась и становилась гористой. Мы пролетели над цветущей долиной… Месяц серебрил вершины лесов.
— Здесь много хищных зверей?
— Ни одного, если не считать кенгуру и тому подобных… Но зато у нас рыбы лазят по деревьям и лягушки лают, как собаки. Сумасшедшая страна — Австралия!
Аппарат спустился еще ниже и сел на землю.
— Вылезайте!
Мы стояли на лесной полянке. В чащу вела тропинка, несомненно проложенная еще совсем недавно, но уже заросшая.
Холльборн проворчал:
— Людям трудно бороться с буйной растительностью этих лесов.
Мы прошли еще немного, и перед нами открылась пасть погасшего вулкана. Через несколько минут Холльборн остановил меня перед высоким, почти отвесным холмом.
— Здесь рудник.
— Что такое?
— Рудник, который открыл мистер Шмидт. Он бродил по материку, охотясь за райскими птицами, и набрел на эту штуку. Я думаю, руднику не меньше десяти тысяч лет.
Я с удивлением посмотрел на него. Он был совершенно серьезен.
— Да, десять тысяч лет. Чему вы удивляетесь? Мы — не более, чем мухи-однодневки, гордящиеся своими познаниями. А что, в сущности, мы знаем? Что знаем хотя бы о золотой сказочной Атлантиде? Только то, что рассказали нам древние египтяне. Что знаем мы о том, кто построил в Мексике, на берегу Усумачинта, дворец, переживший тысячелетия? И что будут знать о нас люди, которые будут жить на земле через десять тысяч лет?
Он подвел меня к черному отверстию на склоне горы.
— Мистер Шмидт укрылся здесь от настигшего его дождя… И здесь он нашел источник своего богатства.
Мы вошли в четырехугольное помещение. Холльборн держал все время в руках какой-то ящик и только теперь я понял, что это был аккумулятор, который он соединил с медным проводом. Нажим рычажка — и вспыхнула электрическая лампа.
— Теперь нам хватит света на два часа.
Я огляделся вокруг. Помещение, где мы находились, было вырезано в каменистой пещере. Американец открыл шкафчик, стоявший в углу, и вынул оттуда два костюма из какого-то неизвестного мне материала.
— Наденьте это.
— Зачем? Это похоже на костюм водолаза.
— Потом поймете зачем.
Я влез в свою одежду, сделанную из одного куска и снабженную шлемом и маской с отверстиями для глаз.
