– Но это моя добыча! – торжествующе закричал он. – Я сам обнаружил эту форму жизни! Я сам буду препарировать пойманное мною чудовище!..
Внимание толпы вновь переключилось на Грекова. Греков чувствовал, что его узнают, но хорошо понимал, почему роботы стараются подавить в себе это.
– Это моя добыча! – вновь завопил низкорослый Эль, и его крепкая металлическая пятерня вцепилась в правое предплечье Грекова. Но на своей левой руке Греков почувствовал мягкие человеческие пальцы.
– Он лжет! – услышал он твердый голос Ковальского. – Это моя добыча!
Ковальский стоял, окруженный роботами, и смело смотрел на Эр-3.
– Это моя добыча! – твердо повторил он. – Я буду ее препарировать сам!
– Новый товарищ! – ласково прогремел Эр-3. – Почему не заявили об этом раньше?
– Он заявлял, – торопливо вмешался один из конвоиров. – Он утверждал, что это его добыча, когда недоумок тащил его сюда ногами вперед. Я свидетель.
– Я тоже, – эхом отозвался другой.
Под гневным взглядом Эр-3 длиннорукий робот, казалось, стал еще меньше ростом. Он стоял, опустив приплюснутую голову, почти касаясь руками гладкого пола пещеры.
– Недоумок! – яростно загрохотал Эр-3. – Так ты еще пытался обокрасть нашего нового товарища, присвоив его добычу! Ты хочешь, чтобы мы выгнали тебя за Начало Координат?
Роботы возмущенно загудели. Длиннорукий Эль попятился под взглядом Эр-3, пытаясь скрыться среди других. Но спрятаться провинившемуся роботу не удалось. Он все время оставался на открытом месте и пятился, согнувшись, по коридору, образованному расступавшимися роботами. Его толкнули, и он упал. Потом зашевелился и приподнялся, пытаясь встать. Несколько металлических ног одновременно нанесли ему тяжелый удар по нижней части корпуса, и он на четвереньках поехал по ледяному катку, сопровождаемый улюлюканьем.
Эр-3 повернулся к Ковальскому.
– Что вы собираетесь делать с пойманным зверем? – спросил он, махнув в сторону Грекова.
– Я уже говорил, – отозвался Ковальский. – Чудовище – моя добыча. Я должен исследовать его сам. Так гласит Закон.
– Хорошо. Мы выделим вам отдельное помещение.
– Нет, – твердо сказал Ковальский. – Я буду работать снаружи, при свете звезд. Но чудовище велико. Мне потребуются дополнительные контейнеры.
Из толпы притихших роботов отделилось несколько высоких фигур. Роботы отстегивали от своих ног узкие длинные цилиндры и протягивали Ковальскому. Другие, как показалось Грекову, неодобрительно следили за действиями товарищей. Но молчали.
– Двух достаточно, – сказал Ковальский. – Спасибо.
Он поднял веревку, которой был недавно опутан, и принялся обматывать грудь и руки Грекова.
– А ноги? – спросил Эр-3.
– Прежде чем разложить образцы по контейнерам, необходимо исследовать перемещательный механизм чудовища, – объяснил Ковальский. – Пускай ходит само. И это потребует меньших затрат энергии.
Наконец Греков снова был плотно увязан веревкой и не мог пошевелить рукой. Ковальский нетерпеливо толкнул его в спину.
– Пошел!..
Они двинулись к выходу из пещеры. Роботы потянулись за ними, заглядывая в лицо Грекова. Но их остановил властный окрик Эр-3:
– Останьтесь! Наш новый товарищ хочет работать один, при свете звезд. Это его право.
Цепочка сопровождающих рассеялась. Роботы уныло разбрелись по пещере, собираясь небольшими группами и о чем-то переговариваясь.
Люди шли по темному коридору, ведущему на свободу, Вскоре впереди забрезжил свет, и они оказались снаружи, под фиолетовым небом. Ковальский тихо рассмеялся.
– Проблема ориентации, – сказал он. Греков понял. Вдаль по заснеженному пространству уходили две широкие темные полосы – свидетельство того, что недавно здесь протащили два тяжелых тела.
– Нужно торопиться, – сказал Ковальский. – Они почему-то приняли меня за робота. Если ошибка обнаружится, нам придется несладко.
Греков и так почти бежал по гладкому льду. К счастью, башмаки совершенно не скользили. Создатели комплекта действительно были предусмотрительны.
Они быстро шагали по плоской равнине, держа направление на большой желтоватый айсберг. Когда они прошли несколько сотен метров, Ковальский спросил:
– Может быть, снять веревку?
– Пусть будет, – отозвался Греков. – Она почти не мешает.
Удивительное приключение, думал он, пока они шли быстрым шагом в облаке снежной пыли. Совершенно невероятное. Можно еще догадаться, почему нас взяли в плен. Таинственный Закон – это, видимо, программа П-3, которой мы снабжаем роботов на случай, если они где-нибудь застрянут. Роботы должны исследовать планету, на которой остаются, придавая главное внимание поискам жизни. Из той же программы роботам известно, что они не должны встретить здесь человека. Но они могут столкнуться с существами, похожими на людей, и провести необходимые наблюдения. Все ясно, и непонятно только, почему им обязательно хочется «препарировать» эти существа. Видимо, недоработка в программе. П-3 ни разу не испытывалась в мирах, населенных разумными существами. Но почему они нас все-таки отпустили? Вернее, почему они освободили Ковальского?
– Наконец-то, – сказал Ковальский. – Я даже вспотел. Но зато теперь можно и отдышаться.
Греков тоже распарился от быстрого перехода. Они стояли рядом с отверстием Туннеля. Ковальский положил контейнеры для биологических образцов на землю и развязал веревку на груди Грекова. Греков с наслаждением потянулся. Ковальский нагнулся, подобрал контейнеры и протянул один Грекову.
– Я думаю, нам это не помешает.
– Пристегните к поясу. Там есть специальный карабин.
– Смотрите! – вскрикнул Ковальский.
По равнине к ним бежали высокие черные тени.
– Кажется, нам пора, – сказал Ковальский. – Или прихватим парочку в телохранители?..
Группа бегущих роботов покрыла уже половину разделявшего их расстояния. Греков повернулся к Ковальскому.
– Пошли.
Они стояли у входа в Туннель, лицом друг к другу. На груди у Ковальского, на его наглухо застегнутой куртке что-то голубело. Кристалл галанита.
– Откуда вы это взяли? – быстро спросил Греков.
– Этот камешек? – улыбнулся Ковальский. – Я снял его с раздавленного робота. На счастье. А что?
Греков уже слышал тяжелый топот. До группы бегущих оставалась какая-нибудь сотня метров.
– Ничего, – сказал Греков.
Они снова вошли в Туннель.
И вновь вокруг них была сплошная трава до самого горизонта, ласковая трава Альвиона. Они переглянулись.
– Опять эта мерзость, – содрогнулся Ковальский. Он попятился. Греков положил руку ему на плечо.
– Спокойно. Если мы вернемся на Лигурию, то попадем под скальпель. Теперь ваш камень вас не спасет.
