Гроги обладали очень развитым умом. Небо, какой случай им подвернулся! Им нужно было то, что им могли дать только люди. Я еще не знал, что это было, но одно я знал твердо: они хотели начать дело. И здесь был подходящий рынок сбыта. Гарантий их доброй воли и надежности, правда, не было, но их можно было сформулировать и принять.
И в моем мозгу постоянно плавали ледяные кусочки кристально ясной уверенности.
Я не хотел терять ничего, ни капли этой уверенности.
Я встал, заказал масло из земляных орехов, ветчину, томаты и салат. Все попали без майонеза. И я попытался заказать майонез, но на кухне не знали, что такое майонез.
Прекрасно, что гроги не обратились к кзинам, когда планета еще была занята ими. Они бы уничтожили или — еще хуже принудили бы их стать союзниками против человеческой расы в космосе. Питались ли кзины грогами? Если так, тогда... Но нет. В этом отношении гроги были не очень-то лакомым куском. Они же не могли бегать.
Перед моими глазами стояло красное зарево, так что звезды по другую сторону веранды, казалось, сияли светло-голубым светом над черной равниной. Может, мне надо было пойти на космодром и заказать место в одном из готовящихся к полету кораблей? Для того чтобы сделать это, мне надо было не видеть эти звезды, это небо. Ах, ерунда... Я не мог противостоять грогам, пока они могли разговаривать со мной таким образом...
Да, это был частичный ответ на вопрос, который меня мучил. Я позвонил компьютеру, принимающему заказы, и высказал свои пожелания.
Постепенно пришли другие ответы, один за другим. Имелся также гибридный альфафаграс, который тоже рос при свете красного солнца; семена находились в багажном помещении того корабля, с которым прибыл я. Они принадлежали сельскохозяйственной программе Доуна. Так вот...
На следующее утро я полетел в пустыню один. Парень, которому принадлежали воздушные велосипеды, поставил мой в сторону. Курс еще был заложен в компьютер, и я мог легко найти это место. Грог был здесь. Или я случайно нашел другого. Я не был уверен в этом, но это не имело значения. Я спустился на велосипеде и оставил его. Затем я подождал немного, пока нежные щупальцы охватят мой мозг. Ничего. Я ничего не чувствовал. Но я был убежден в том, что грог читал мои мысли, просто я не мог чувствовать это.
И опять со знакомой кристальной ясностью пришла уверенность, что меня ждали.
— Выходи, — сказал я, — выходи и останься со мной.
Грог не предпринимал ничего.
Но убежденность была такой же прочной, как и вчера: меня ожидали. Добро пожаловать. Великолепно.
Я искал в своих сумках тяжелый плоский предмет.
— Мне было не так-то легко найти это здесь, — сказал я грогу. — Это музейный экспонат. Если бы люди из Доуна чертовски не стремились к тому, чтобы все делать своими руками, я не смог бы это найти.
Я открыл футляр в нескольких шагах от рта грога, вложил лист бумаги и подключил кабель к ручной батарее.
— Мой разум расскажет сейчас вам всем, как работает этот прибор. И сейчас мы посмотрим, как хорош твой язык.
Я осмотрелся, ища место, где можно было бы сесть, и прислонился в конце концов к грогу, как раз под его ртом. У меня не было чувства превосходства над ним. Если бы грог захотел меня съесть, я был в его власти. Точка.
Язык высунулся невероятно быстро.
— Пожалуйста, смотри все время на машину, — печатала машина. — Иначе я не смогу видеть ее. Не мог бы ты отодвинуть машину немного дальше?
Так и сделал.
— Да, так хорошо. Ты заботишься о том, чтобы сохранить эту тайну.
— Возможно. Пока это удается. Прежде чем мы начнем, ты мог бы прочитать в моем мозгу о моторах Рамма-Баггера?
— Да, я понимаю. Подумай, что ты хочешь пояснить.
— Подумаю. Что бы вы могли предложить нам в качестве торгового товара?
— Как раз то, о чем ты думаешь. Мы могли бы пасти вам скот. Позже могут представиться и другие возможности. Мы могли бы следить за здоровьем ваших зверей в зоопарках. Мы можем выполнять работу полиции, охранять весь Доун. Ни один враг не попал бы на Доун.
Хотя язык высовывался молниеносно, грог печатал медленно и тщательно, как неопытный новичок.
— Хорошо. А вы не возражаете, если мы засеем вашу почву гибридной травой?
— Нет. Мы также не имеем ничего против того, если вы будете пасти ваш скот в нашей области. Конечно, мы воспользуемся для пропитания какой-то частью вашего скота и мы очень заинтересованы в том, чтобы сохранились местные животные пустыни. Мы не хотели бы ничего потерять из нашей теперешней территории.
— Вам нужна новая страна?
— Нет. Нам нетрудно планировать свое потомство. Нам нужно лишь ограничить количество предоседлых.
— Но вы должны знать, что мы не доверяем вам. Мы должны будем предпринять шаги, гарантирующие, что вы не контролируете мысли людей. Когда я вернусь домой, то подвергну себя тщательной проверке.
— Естественно. Ты будешь рад узнать, что мы не сможем оставить этот мир без особой охраны. Ультрафиолетовый свет убьет нас. Если вы хотите содержать грогов в зоопарках Земли...
— Хорошая идея. Мы могли бы позаботиться о вашем процветании. А теперь — что можем мы сделать для вас? Может быть, дельфиньи руки, специально переделанные для вас?
— Нет, благодарю. Что мы хотим и в чем нуждаемся — это знание. Энциклопедии, доступ к человеческим библиотекам. Или еще лучше — приезжие человеческие лекторы, для которых не составит никакого труда, если их мысли будут читать.
— Лекторы будут стоить дорого.
— Сколько? А сколько вы заплатите за наши услуги пастухов?
— Прекрасный вопрос, — я оперся удобнее о волосатое тело грога. — Хорошо. Давай говорить о делах.
Год спустя я снова приехал на Доун. «Акционерное общество Гарвей» уже начинало давать прибыль. Позади было такое трудное время, какое только можно себе представить. Что касалось планеты Доун, то «Акционерное общество Гарвей» имело здесь монополию на грогов. Даже сигареты они имели право покупать только через наше посредничество. Мы платили человеческому правительству Доуна огромные налоги, но эти расходы были сравнительно невелики.
Мы несли большие расходы.
Труднее всего дело обстояло с общественностью. Я не стал пытаться сохранить в тайне психическую силу грогов. Да это было бы невозможно. И сила эта была несколько жуткой. Нашим единственным средством против возможной паники, которая могла распространиться в населенных людьми районах, были сами гроги.
О, они были страшны.
Я наводнил весь мир картинками. Гроги за пишущей машинкой; гроги, пасущие стада скота на Доуне; гроги в кабине космического корабля; грог, ассистирующий во время сложной операции над больным медведем; они везде выглядели одинаково, эти гроги. Если видели одного, то смеялись, так как их нечего было бояться. Но дело было в том, что эту кристально ясную уверенность они вводили в глубочайшие слои мозга.
