И тогда Джина повернула голову, и он увидел ее прищуренные глаза, равнодушные и чужие.
- Не надо, - сказала она зло. - Ерунда все это.
Калинов растерялся и чуть было не разжал пальцы.
А вокруг уже не было ни зеленого неба, ни фиолетовых солнц. Был серый теплый вечер. С далеких прерий остро пахло незнакомыми травами. Сзади доносилась веселая музыка. Там, у салуна, они оставили своих лошадей и шли теперь по узкой улице, протянувшейся между двумя рядами нахохлившихся домов. Ноги, обутые в мокасины, мягко ступали по непривычно ровному камню. К ночи должен был пойти дождь, и это было хорошо, потому что в дождь легко можно уйти от погони.
Калинов пробежал взглядом по окнам. Все окна были темны и безжизненны, только в одном, на противоположной стороне улицы, чуть-чуть дернулась занавеска. А может быть, ему показалось. До дома Виго оставалось еще метров двести. И тридцать минут до начала "мертвого часа", когда по городу разрешается передвигаться только бледнолицым. Идти приходилось медленно, потому что "зажигалки" Джина спрятала под юбкой, и они ей очень мешали. А дело надо было сделать не мешкая, ибо завтра должна была вернуться семья Виго - жена и пятеро ребятишек. Уж они-то ни в чем не виноваты.
Послышались шаги патрульных. Патруль топал к салуну, чтобы зарядиться очередной порцией виски.
- Что-то они сегодня рано, - сказал Калинов.
- Целуй меня, - прошептала Джина.
Он втиснул ее в угол между домами. Острая боль пронзила ногу. "Зажигалки", вспомнил Калинов, но делать что-либо было уже поздно: патруль находился совсем рядом. Джина обняла Калинова за шею, и он прижал ее всем телом к стене. Жаркое дыхание девушки обожгло ему губы, глаза ее широко раскрылись, он увидел в их глубине желание и страх. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно во всем городе. И тогда он вытащил из кармана стилет и спрятал его в рукав. Была еще, правда, надежда на то, что патруль слишком торопится в салун.
- Все хорошо, - тихо сказал Калинов.
Джина зажмурилась: их осветили сзади фонариком.
- Эй, краснокожий, помощь не требуется? - сказал кто-то. Раздался грубый смех, и тот же голос гнусно выругался. Калинова поощрительно похлопали по заду, снова заржали. Джина начала дрожать, и он еще сильнее прижал ее к замшелым камням. Боль в ноге стала почти нестерпимой. "Не сорвать бы чеку!" - подумал Калинов. И откуда здесь замшелые камни?.. Наконец фонарик погасили, и патруль, зубоскаля и топая тяжелыми сапогами, удалился. Калинов перевел дух, отпустил девушку и сунул стилет в карман.
- Ненавижу! - простонала Джина.
Они двинулись дальше. Свет нигде так и не зажегся, фонари висели на столбах мрачными темными пятнами, похожие на нахохлившихся замерзших птиц. Подошли к дому Виго. Калитка, как и условились, была не заперта. Калинов оглянулся по сторонам, вытащил стилет и осторожно открыл створку. Вошли. Во дворе почему-то было гораздо темнее, чем на улице, как будто кто-то накрыл дом Виго капюшоном, спрятав их от всего остального мира. Сзади чуть слышно щелкнул запор.
- Роже, - позвал Калинов. - Ты где?
- Да тут, Орлиное Перо, - послышался за спиной голос Виго.
Оглянуться Калинов не успел. Руку со стилетом дернули вверх с такой силой, что она, казалось, сейчас оторвется, и тут же что-то тяжелое ухнуло по затылку. Впрочем, упасть ему не дали, подхватили с обеих сторон, но сознание он, по-видимому, на несколько секунд потерял, потому что, когда пришел в себя, Джина стояла с поднятыми руками.
Двор был залит светом. Роже Виго выпростал из-под тигровой шкуры ручищи и, осклабившись, принялся обыскивать девушку.
- Хороша подруга у Орлиного Пера! - сказал Виго, тряся белым чубом.
Его руки скользнули вдоль тела Джины, слегка задержались на груди, Виго зацокал языком, и Калинов закусил губу.
- Не сейчас, - сказал офицер.
Виго грязно выругался, опустил руки ниже.
- Ого! - сказал он, наткнувшись на "зажигалки".
Офицер отодвинул его в сторону, достал нож и, сверкая белозубой улыбкой - сама приветливость! - начал разрезать на Джине юбку. Ткань легко разошлась, сквозь разрез стали видны белые трусики.
- Что-то новенькое, - сказал офицер, взвешивая "зажигалки" на руке. - Ты молодец, Виго!.. Девку оставим у тебя, а краснокожего мы возьмем с собой. Шериф давно хотел с ним встретиться!.. А девку приведешь утром.
По затылку Калинова текло липкое и теплое, перед глазами висела багровая занавеска, за руки держали крепко - не вырвешься! Он раскрыл глаза пошире, усилием воли отодвинул в сторону багровую занавеску и посмотрел на Джину.
Что же ты их не поубиваешь, девочка, подумал он. Не спасешь нас?.. Ведь тебе это так просто!
Его взгляд встретился со взглядом Джины, спокойным и пристальным. И в голове перестали бить колокола, и мускулы налились металлом, и Калинов понял, что может перевернуть мир. Как школьный глобус... А еще он понял, что Джина хочет, чтобы все сделал он сам. Рассчитался с Роже. Покончил с засадой... И ее чтобы спас. Как и положено кавалеру.
Только бы не отказало мое столетнее тело, подумал он. И рванулся.
Люди, державшие его за руки, так сильно столкнулись головами, что черепа их раскололись. Легким движением он перебросил оба тела через забор - так велико было упоение силой. За забором затрещало, словно там врезались друг в друга два дилижанса. Офицер, все еще улыбаясь, пытался достать правой рукой пистолет, в левой у него по-прежнему были "зажигалки". А Роже Виго уже стрелял. Лайтинг в его лапах выглядел как игрушка, и он спокойно выпустил в Калинова весь заряд. В упор. С двух метров. Но луч отразился и ушел куда-то в небо. Калинов сделал шаг вперед, аккуратно щелкнул Виго по лбу. Голова Роже мотнулась назад, он выронил лайтинг из рук, упал навзничь, дернулся и затих. Джина смотрела на Калинова с восторгом, и восторг этот добавлял новых сил.
Оставался еще офицер. Калинов повернулся к нему. Офицер уже не улыбался. И не пытался достать пистолет. Правой рукой он тянулся к чеке "зажигалки".
- Не трожь! - заорал Калинов. - Полгорода спалишь!
Было поздно. Послышались хлопок и шипение. И тогда Калинов схватил Джину подмышку и, задержав дыхание, прыгнул вверх, перелетел через забор, через улицу и опустился во дворе дома напротив. И снова прыгнул. В прыжке он оглянулся. Из двора Роже Виго, стремительно увеличиваясь в объеме, вставало багровое солнце. Было удивительно тихо, только стонала Джина. Сзади полыхнуло жаром, и пришлось прыгать и прыгать, все дальше и дальше, и уже не хватало сил на следующий прыжок, и тогда он растянулся у какого-то дома прямо на брусчатке и подмял под себя Джину, прикрыв ее телом.
И плотный, наваливающийся на него сверху жар пропал. Вокруг снова была трава, пели птицы и дул легкий ветерок.
