Жизнь начинается сначала
Вынырнувшее из-за горизонта солнце разорвало сиреневую дымку над невысокой горой. Вот лучи запутались в чахлом кустарнике на вершине, и тотчас зашумели листья и разбуженные пичуги захлопотали по своим делам. А лучи опускались все ниже, и там, где они касались земли, пробуждалась жизнь.
В небольшой пещере у странного аппарата с широким раструбом лежали юноша и девушка. Их сон или обморок был глубоким. Какой-то любопытный луч, прошелестев по кустам, скользнул в отверстие…
Они открыли глаза одновременно. Над ними навис растрескавшийся гранитный свод, от жесткого ложа тянуло холодом. Их отрешенные взгляды долго блуждали по пещере, пока не встретились. Девушка опомнилась первой. Взвизгнув, она заметалась вдоль стен, тщетно ища, чем бы прикрыться.
– Да отвернитесь же наконец, как вам не стыдно! – закричала она.
Тут только юноша обрел способность соображать. Он торопливо перевернулся ничком, вдавив лицо в каменный пол.
В дальнем углу валялись какие-то полуистлевшие тряпки. Поспешно закутавшись, девушка бросила остальные юноше и выбежала наружу. Он нашел ее на склоне, скрытую кустами.
– Не подходите! – закричала она.
Он покорно опустился на землю.
– Кто-нибудь может объяснить, что это за идиотские шутки?
Девушка всхлипнула.
– Это все противная Салли Бейкер, это она подстроила. Злится, что Бобби бегает за мной, а на нее ноль внимания. Вот и сегодня ночью она все пальцы изгрызла со злости.
– Но я-то тут при чем? – жалобно протянул он.
– Ах, откуда я знаю! И что я скажу маме? Обещала быть благоразумной, и нате вам! Хорошо же кончился мой первый бал! И всего-то одну рюмку выпила… Представляю, как мама волнуется! А эта Салли… Она, конечно, разнесет по всему городу. Где тут телефон? Я должна немедленно позвонить маме.
– Телефон? – В глазах юноши сверкнула насмешка. – Если в том дупле не отыщете, можете больше не пытаться.
Он подергал окутывающие его тряпки, будто никак не мог поверить в реальность происходящего. Внезапная мысль заставила его побледнеть.
– Позвольте, но мой диплом! – закричал он, вскакивая.
– Какой диплом?
– Об окончании университета. Вчера получил. Он лежал здесь, в левом кармане. И кармана нет. Тьфу, черт! Раз костюма нет, то кармана и подавно. И костюм-то был новенький, пятнадцать монет выложил. Ну, попадись мне этот шутник!
– Господи! Ну что вы со всякими глупостями! Куда он денется, ваш диплом? Вот мне-то что делать?
Юноша пожал плечами и перекинул тряпку через плечо жестом древнего патриция.
– Можно так вопрошать до светопреставления. Надо идти в город, там разберемся.
– В таком виде?! Ни за что! Да и в какой он стороне, город?
– Не знаю. В какой-нибудь. Пойдемте, найдем тропинку.
Она осторожно подошла поближе. Ее серые глаза смотрели с тревожным любопытством.
– Это ужасно – то, что с нами случилось. Я ничего не понимаю, какой-то туман в голове. Но я верю вам, потому что больше ничего не остается. Если вы скажете – идти, я пойду.
Солнце освещало ее – худенькую, босоногую, с распущенными светлыми волосами. В своих тряпках она казалась сошедшей с библейских страниц – не то кающаяся грешница, не то ангел. Юноша глядел на нее, и лицо его менялось. Шагнул вперед и, несмотря на протестующий жест, забрал ее маленькие ладошки в свои.
– Хотя у меня тоже туман в голове и я тоже ничего не понимаю, но как знать, может, это и не так уж плохо – то, что с нами случилось?
Она покраснела и потупилась.
– Куда же мы пойдем?
Он беспечно махнул рукой.
– Бродяги говорят: не знаешь дороги, иди к солнцу.
И они пошли навстречу солнцу, держась за руки. Они перелезали через валуны, продирались сквозь кустарники, скользили по крутым склонам, но не разнимали рук – два человека, которым впервые на земле выпала неслыханная удача начать жизнь сначала. И они шли навстречу новой жизни, навстречу новым радостям, и горестям, и ошибкам.
