Вот такие полу-отдых полу работа продолжались в течение всей недели, поэтому экипажу приходилось вставать раньше солнца, чтобы взлетать вместе с его лучами. А сегодня, вдруг, откуда не возьмись, появились облака, очень схожие с дождевыми тучками. Даже пара капель упало с неба. И как они только сумели долететь и не растаять в сухом воздухе? На термометре красный столбик застыл на отметке плюс тридцать. Воздух можно назвать даже прохладным. Видимо, природе тоже понадобилось устроить себе положенный выходной.
Саша сидел на вертолетном колесе, когда на площадку пришел начальник участка Меньшиков. Он вразвалочку небрежно обошел вокруг вертолета, словно решил самолично удостовериться в готовности транспортного средства к полетам, постучал носком сапога по колесу, на котором и сидел Саша, и присел рядом со вторым пилотом, протягивая ему раскрытую пачку сигарет, великолепно помня, что он бросил курить. Саша давно понял, что начальнику надо нечто, несовпадающее с возможностями экипажа, и попросил не юлить, а сразу приступать к деловому разговору. Зачем, мол, такие предисловия.
— Говори правду и только правду. Как на исповеди перед самим господом богом.
— Да ну, зачем ты так сразу с подозрениями на криминал, — смутился Мельников такому откровению.
— Ну, так давай постепенно, раз тебя смущает скорая правда. Мы сейчас не торопимся.
— Понимаешь, сейчас подвезут небольшую железку. Ее срочно надо на тринадцатую буровую отправить. Авария у них, а на месте никак не справляются. Вот и решили на помощь отправить этот агрегат. Маленькая, килограммов на триста. Можно загружать?
— Можно, но если твои слова правдивы, и вес совпадает с твоей версией, а не с моими догадками.
— Нет, нет, точно, как я и сказал. Впятером грузили без крана. У меня же нет богатырей.
Из-под вертолета выполз Миша. На стоянках он всегда от жары прятался под фюзеляжем. На борту для этих целей он возил старое одеяло, которое и стелил под вертолетом, если время стоянки позволяло расслабиться и поваляться. Сейчас Миша хотел выяснить некоторые нюансы у начальника участка.
— Точно триста килограммов? — спросил он Мельникова, пронзая его пронзительным взглядом, выражая тем самым полное недоверие его словам.
— Обижаешь, Миша, разве я когда обманывал? — обиженно воскликнул начальник, на что Миша отреагировал своим традиционным и красноречивым:
— Хи-хи-хи! — давая точную оценку своего отношения к заверениям заказчика.
Буквально в прошлую командировку Мельников привез на площадку подозрительную пятидесятилитровую бутыль, чистосердечно заверяя, что в ней находится чистейшая дистиллированная вода.
— Чище не бывает, — стучал он кулаком в грудь и для большей убедительности опустил палец в бутыль и облизал его.
Ну не существует в природе более убедительных доказательств своей правоты. И все бы проскочило, если бы в спешке не опрокинули эту подлую посудину, и часть водички не выплеснулось на песок. Шипение и дымление опровергли такие явные убедительные доказательства, поскольку так себя могла повести лишь кислота, запрещенный для перевозок на воздушных судах груз. Картину позора и изгнания Мельникова с площадки пришли пронаблюдать почти все работники промышленной базы. А явились они на сумасшедше громкий крик и мат Гриши, обличающего начальника в подлых умыслах на покушение. Долго потом не подпускали его к вертолету и к самой площадке.
Вот и теперь с этой маленькой железкой история могла повториться. Ведь в его понятии, что вертолет, что трактор "Беларусь" — все едино. Грузи все подряд и сколько влезет. А все математические расчеты по максимально взлетному весу он считал Сашиными бреднями. Появление на горизонте из-за бархана автокрана с грузом на стреле еще больше усилили сомнения. Зачем же тогда понадобилось ему из-за такого легкого груза гонять мощный кран?
Шесть крупных грузчиков, а не слабеньких рабочих, о которых рассказывал Мельников, обступили железный предмет и громко кряхтели в диком танце вокруг него. Груз мертвой хваткой вцепился в песок и не желал подчиниться мускулам буровиков. Приказы и мат Мельникова желательных изменений в обстановку не вносили. Чем бы это кончилось, неизвестно. Возможно, сильное желание начальника участка любой ценой отправить нужный груз, и победило бы, если бы в это время не вернулся Гриша. Он успел пробежаться по всем складам промышленной базы, проверяя их содержимое и ругаясь со всеми кладовщиками, преследующих его по пятам и не позволяющих ничего ему без разрешения прихватить, и моментально изымая понравившийся предмет.
Злой и страшно рассерженный, да еще с пустыми руками, вернулся он на площадку и сходу вмешался в погрузку. После тщательного осмотра груза под слоем засохшей грязи он обнаружил бирку с четырьмя цифрами и двумя буквами "2100 кг".
Длительное молчание нарушил Миша:
— Хи-хи-хи!
Больше никто ничего не сказал. Только Саша крепко вцепился в Гришину руку, рвущуюся к физиономии Мельникова. Груз тем же краном и с того же места загрузили на машину и отправили на буровую. Сам Мельников ретировался в контору. Когда пришел главный инженер, Гриша пожаловался на противозаконные действия начальника участка. Он указал пальцем на многодетного Мишу, чьи дети чуть не остались сиротами, и малосемейного Сашу, фамилия которого могла так внезапно прерваться преступными деяниями некоторых беспечных и безответственных граждан. А его вдове пришлось бы вновь заниматься поисками мужа, на что Миша красноречиво повторил свое коронное:
— Хи-хи-хи! Она бы это сделала с большой радостью. Хотя и при жизни никто не мешает заниматься ей поисками. По-моему, долго она плакать и тосковать не будет.
За такие пошлые намеки он получил от Гриши по шее, а Саша посоветовал за правдивые высказывания не бить Мишу по шее, так как бортмеханик абсолютно прав. Но про женитьбу и жену Саши мы расскажем чуть погодя. А сейчас главный инженер содержательно и клятвенно заверил этот безобразный случай основательно разобрать и кого попало, чем попало строго наказать.
Саша забрался в кабину пилотов и включил радиостанцию, чтобы связаться с аэропортом. Но не успел он нажать на кнопку радио, как эфир огласил беспокойный голос Адхама:
— Семьдесят третий, ответь!
— Отвечаю, — Саша от неожиданности растерялся.
— Срочно необходимо лететь на юг.
— Да мы вроде находимся не на севере.
— Санзадание, — не меняя интонации, кричал Адхам.
Теперь всем стало ясно, о каком юге идет речь.
— И что на этот раз у них могло случиться? — спросил в эфир Саша.
