- Все это чрезвычайно любопытно, джентльмены, - с мягкой улыбкой заметил американец. - А вы еще говорите: преувеличенное мнение. Да я и не подозревал, что ваше поле деятельности столь обширно.
- О да, - заторопился директор. - В этом отношении мой друг доктор Эверетт совершенно прав. Наш географический отдел, например, прослеживает передвижение крупных стай во всем мире. Специальная лаборатория занята искусственным размножением саранчи...
- Вот как! - удивился Блер. - У вас занимаются даже этим?
- Миллион яиц в год, сэр. Миллион яиц и до пятидесяти тысяч взрослых особей. Размножение саранчи у нас, так сказать, носит характер массового производства. Признаться, это служит нам дополнительной статьей дохода. Мы рассылаем саранчу десяткам университетов и многочисленным ученым во многие страны.
- Поразительно! И вы не опасаетесь производить в таких масштабах подобный материал здесь, в Англии?
Директор улыбнулся:
- Недавно произошел курьезный случай. Молодой биолог в панике прибежал в полицию с кузнечиком в спичечной коробке. "Это шистоцерка - опаснейший вредитель, я поймал его в центре Лондона, в Гайд-парке!" - волновался он. Полиция было всполошилась, но мы быстро успокоили ее. Действительно, несколько особей удрало у нас из лаборатории, но в этом не было ничего опасного. У пустынной саранчи нет и малейшего шанса выжить на наших островах. К сожалению, во многих других районах мира саранча себя чувствует отлично. Она может буквально процветать на площади около тридцати миллионов квадратных километров. Значительная часть Африки и Азии и сегодня еще страдает от ее опустошительных налетов.
- Тридцать миллионов квадратных километров, - пробормотал американец. Колоссально!
- О да, сэр. И вся эта огромнейшая территория постоянно находится под угрозой массового нашествия. Природа не знает более прожорливых существ. Ведь средняя стая шистоцерки весит примерно двадцать тысяч тонн и истребляет за один только день массу растений, равную собственному ее весу. В один только день, сэр! И одна только стая! Нами подсчитано, что даже в самый благополучный год саранча уничтожает сельскохозяйственные культуры на сумму, превышающую сто миллионов долларов.
- Сто миллионов? - улыбнулся Блер. - Как раз такая же сумма, по традиции, ежегодно ассигнуется у нас Конгрессом по закону о взаимной безопасности.
- Простите, сэр?.. - переспросил директор.
- Нет, нет, - пустое совпадение... Прошу вас, продолжайте. Вы говорили с таким подъемом.
- Я думаю, сейчас мы предоставим слово моему другу Эверетту. Доктор ведет весьма интересные исследования, и если мистер Блер не возражает...
- О, я был бы весьма признателен.
- В таком случае, оставляю вам нашего гостя, Эверетт, - нежно пропел директор и поклонился американцу:
- После осмотра жду вас в кабинете, сэр.
Эверетту стало не по себе.
- Ну что ж, пойдемте, - буркнул он и, не глядя на Блера, направился в лабораторию. Миновав длинный полутемный коридор, он распахнул плотно прикрытую, одетую теплоизоляционным материалом дверь и, пропустив гостя вперед, шагнул в просторное, ярко освещенное помещение.
- Однако, - воскликнул американец, вытирая выступившие на лбу бусинки пота. - Пышет, как возле мартена.
- Точнее сказать - как в Сахаре, - поправил Эверетт. - Здесь круглый год царит атмосфера раскаленной пустыни.
Они прошли мимо шеренги высоких, освещенных изнутри, стеклянных ящиков, в них по изгрызенным ветвям безостановочно двигались крупные желто-зеленые кузнечики, и остановились перед большим - десять футов в длину - инсектарием. Дно его дюймов на шесть покрывал темный влажный песок, по которому кое-где была разбросана свежескошенная трава.
- Здесь мы их и разводим, - сказал Эверетт. Открыв сбоку маленькую дверцу, он просунул руку внутрь и вытащил из песка темную палочку дюйма в четыре длиной. - Это так называемая кубышка, в ней содержится до сотни яиц, каждое размером с пшеничное зернышко.
- Разрешите? - протянул руку Блер. - Интересно, чрезвычайно интересно, проговорил он, внимательно разглядывая кубышку. - Прочная штуковина.
- Как видите, они неплохо защищают свое потомство. Любопытно, что эта надежнейшая броня, образованная из пенистой жидкости, быстро застывающей на воздухе, в свою очередь отлично пропускает влагу. Ведь если в течение инкубационного периода яйцо не получает нужного количества воды, оно погибает. Вот почему саранча откладывает яйца только во влажном песке. Между прочим, это обстоятельство вызывает сейчас известную тревогу в связи с широким орошением полузасушливых районов. Может случиться, что, затратив огромные средства, ирригаторы невольно создадут новые очаги массового размножения саранчи.
- Смотрите-ка, - оживился Блер. - А ведь опасность эта вполне реальна. Многие молодые государства Азии и Африки с помощью России затеяли крупнейшие работы по орошению пустынь. Надо думать, и советские энтомологи озабочены этой же проблемой?
- Еще бы, - усмехнулся Эверетт. - И не только озабочены. Они уже близки к полному ее решению. Правда, у них вопросы финансирования...
Эверетт запнулся.
- Кажется, я начинаю походить на шефа, - невесело рассмеялся он. Извините, мистер Блер, это очень грустно и мало интересно. Продолжим лучше осмотр.
Возле центрального инсектария хлопотала Мэй, удивительно грациозная в своем накрахмаленном белоснежном халатике.
- Вот и Повелительница шистоцерки - наша маленькая Мэй, - голос Эверетта потеплел. - Это наш гость, мисс Сногсби, мистер Блер из Штатов.
- Добро пожаловать, мистер Блер из Штатов, - приветливо улыбнулась Мэй. Вы тоже энтомолог?
- О нет, мисс, всего только бизнесмен, - добродушно заметил Блер. - Самый вульгарный, неуклюжий бизнесмен, мало что смыслящий в науке, но глубоко уважающий ее жрецов.
- Однако с вами надо держать ухо востро, мистер Скромник, - рассмеялась Мэй. - Признайтесь, что вы просто хотите усыпить нашу бдительность.
Как и всегда, она сразу внесла атмосферу милой непринужденности. Эверетт окончательно оттаял. Обмениваясь шутливыми фразами, они втроем продолжали обход лаборатории.
- Оказывается, вы заботитесь и о развлечениях для своих питомцев, воскликнул американец, задерживаясь у забавного, похожего на игрушку, сооружения. К легкому, свободно вращающемуся вокруг металлического стержня пластмассовому обручу, на равных расстояниях были подвязаны все те же кузнечики. Сейчас обруч был неподвижен, и насекомые беспорядочно прыгали, стремясь освободиться от удерживающих ниточек. - Настоящая карусель!
- Прибор так и называется, - Мэй легонечко толкнула обруч, придав ему вращательное движение, и саранча, послушно застрекотав крыльями, устремилась в круговой полет.
