- Я так не играю, - улыбнулся я.
- Окно - стекло.
Тихий сипловатый голосок прозвучал в машине и смолк. Будто проговорил робот. Но Таис подняла брови… Ничего, перевоспитаете ещё друг друга. Я повеселел.
Разрушенное обгорелое здание полигона наезжало на нас мрачной, всё ещё дымящейся громадой, мелькая в клубах вздымающейся пыли - серой вперемешку с чёрным дымом, - мы спускались к нему с небольшого холма. Продолжая улыбаться уже машинально, я весь обратился во внимание.
- Впереди - никого. Плёнка с другой стороны здания, - сказала Таис.
- Откуда ты знаешь?
- Мартин сказал.
- Но… Вы же говорили, что плёнку невозможно засечь, пока она не выросла! Что её информационное поле излучает на одном уровне с разрушенным зданием!
- Это сказала не я, а Карл.
Всё правильно. Всё, что знал Карл, она озвучила. А то, что знал Мартин, осталось вне озвученного. Потому что никто не догадался спросить малыша о плёнке. Чёрт, ну и детки… С ними ухо держи востро…
Мы подъехали к более-менее уцелевшей стене полигона. Остановились.
- С другой стороны здания? А конкретнее?
Мартин медленно повернул ко мне несуразно большеватую голову ("Головастик", - вздохнул я, с трудом удержавшись, чтобы не погладить его по стриженой голове). Тёмные глаза замерли на мне. Я вопросительно посмотрел на Таис. Если малыш только что сказал два слова, а затем намертво замолчал, то, наверное, у него на это есть причины. Но девочка тоже молчала. И тоже внимательно и цепко смотрела на меня, будто решала что-то очень серьёзное. Я начал понимать.
- Таис. Чего хочет Мартин?
- Он хочет не говорить, а показывать.
- То есть пойти со мной. Нет.
- С нами, - ровно поправила девочка.
- Таис, знаешь, что такое шантаж?
- Нет.
- Это когда на человека давят, используя нечестный приём. Оставайтесь в машине и ждите меня. Я постараюсь вернуться быстро.
План, возникший мгновенно, был прост: я выскакиваю из машины и запираю детей в ней, после чего иду за искомым… Для меня прост. Для них - ещё проще.
Только я всего лишь подумал - подумал! - повернуться и быстро нажать на дверную ручку, чтобы молодецки выскочить из кабины, как оба чертёнка разом опустили глаза на дверь - и ручку заело. Я крутил её так и этак - заперто намертво.
Теперь я сам почувствовал, как тяжелеет кожа на лице, как расцветает на нём безобразный растительный рисунок. Обернувшись к детям, я наткнулся на сосредоточенно бесстрастные лица… Внутри меня начало подниматься что-то потяжелее татушного рисунка на лице. Похоже, поднимал голову тот самый психованный берсерк Бриса, которого весь месяц я легко сдерживал, не слишком часто натыкаясь на экстремальные обстоятельства. Но месяц - это слишком мало, чтобы совсем избавиться от него… Я крепче сжал лазер и огнемёт.
- Никогда не смейте давить на человека! Слышите - никогда! Потому что человек - это тайна тайн и порой бывает пострашнее самого страшного оружия… Никогда, ты слышишь меня, Таис… Ты слышишь меня, Мартин? Никто и никогда не посмеет командовать мной, если я этого не хочу!
Они отшатнулись, когда я развернулся и сильно наклонился - почти упал - спиной в их сторону. Теперь, когда Мартин не мог читать моих мыслей и они не знали, что именно я задумал, адреналин на основе возмущения и ярости (мною - командовать?!) заставил меня (меня ли? Не Бриса?) мыслить и действовать с сумасшедшей скоростью. Почти лёжа, я поджал ноги и ударил ботинками в стекло. Суховатый стеклянистый звон, приглушённый взвывшим ветром. Хорошо - в кабину не залетело. Ухватился руками в перчатках за зубастые края рамы и выпрыгнул из кабины, стараясь в прыжке как можно ровнее держать тело - оружие-то с собой. Наклонившись затем к разбитому окну, я сказал, едва сдерживая на тонкой привязи свою странную ипостась - Брисову сущность берсерка:
- Вы хотите шантажировать меня? А хотите встречный шантаж? Если вы выйдете из машины, я никогда с вами разговаривать не буду! Хуже того - я вас знать больше не захочу! Мы всегда будем чужими… Меня поняли? Прекрасно! Сидите и ждите здесь!
Ветер ударил в лицо чёрной гарью, а по глазам - едким дымом, напомнив об очках-полумаске, зря болтающихся почти под самым подбородком. Пришлось немедленно их надеть и сразу опустить фильтрующую воздух сетку. Нечаянный глоток сжигающего горло воздуха заставил долго откашливаться, прежде чем идти дальше… Не глядя, потому что присматривался к развалинам - пытаясь определить, к какой части полигона я пригнал джип, сунул в ремни левой руки ствол лазера - огнемёт оставил на локте, наготове.
Шаг от машины. Под ногой снежно, здорово действуя на нервы, захрустела стеклянная крошка. Не столько услышал, сколько ощутил её привизг. Поморщился и, преодолевая напор ветра, то и дело несущего с собой тёмные струи дыма, прошёл к краю здания. Здесь встал, держась за проломленный остов стены.
Лабиринт помещений и коридоров, наполовину разгромленный и заваленный обломками, то и дело скрывающийся в дымных вихрях, казался абсолютно непроходимым… Снова запершило в горле - остатками дыма, осевшего на связках. Я приподнял сетку, наклонился, и снова откашлявшись, сплюнул.
Этот кашель здорово прочистил мозги берсерку. Мне - идти по этому лабиринту? Да я не только ориентироваться здесь - искомого найти не смогу. Не говоря уже о том, чтобы удрать, если что, от плёнки. Да, вот ещё - плёнка. Она же наверняка на месте не сидит. Рыщет, небось, по всему зданию, зная, что есть здесь чем поживиться. И рыщет не абы как, в отличие от некоторых (пальцем показывать не будем), - а целенаправленно.
Ещё только разворачиваться опять к машине начал, а уже стыдно и страшно стало: хотел бросить детей? Нет, ты посмотри, что ты делаешь?.. Джип - с разбитым окном: никакой защиты от ветра, да и дышать нечем, не говоря уже о том, что детишек сейчас здорово занесёт пылью. Второе: а если приду потом назад, а их нет? Что буду делать? Их-то я точно не засеку. Третье: это же дети. А если они всё-таки решатся помочь мне - без спросу? Пойдут за мной, а наткнутся на плёнку?
И - перед глазами: плёнка, которая шатается по руинам, натыкается на джип, юркает вовнутрь - и одним махом убивает детей… Кадр за кадром одно и то же… Хотя знаю, что Мартин в состоянии отследить плёнку а значит - у них есть возможность, если не драться с нею, то хотя бы сбежать от неё. Но снова: тёмный, не заметный среди пыльных завихрений лоскут крадётся к колёсам джипа, шмыгает наверх, к открытому окну, и - соскальзывает вниз…
Чувствуя, как горит лицо, морщась - теперь уже от одной мысли, что придётся, виноватому, заглянуть в эти серьёзные, недетские глаза, я медленно зашагал назад. Открыл дверцу, плюхнулся на сиденье. Из-под задницы - пыль во все стороны. Уже…
