Кровь Брэдли закипела при виде такого подлого отношения к его друзьям. За тот короткий промежуток времени, потребовавшийся отряду, чтобы миновать место его засады, он успел выработать план действий, хотя и понимал, насколько он ненадежен.
— Оставайся здесь, — прошептал он на ухо девушке, — а я должен напасть на этих скотов. Если меня убьют, не показывайся и не сдавайся им живой. Эти люди более жестоки, трусливы и отвратительны, чем даже Вьеру.
С побелевшим лицом девушка прижалась к Брэдли.
— Иди, если тебя зовет твой долг, — прошептала она. — Но знай, если умрешь ты, умру и я. Без тебя я не смогу жить.
Глаза их встретились.
— О Боже, какой же я идиот! — простонал Брэдли. — Я ведь тоже не смогу жить без тебя, малышка. А теперь — прощай!
С этими словами Брэдли крепко обнял ее и поцеловал в губы. Затем он заставил себя оторваться от нее и, осмотревшись, увидел удаляющийся от него конец колонны. Тогда он вскочил на ноги и бесшумно выпрыгнул на тропу.
Идущий в арьергарде фон Шенворц вдруг почувствовал чью-то руку у себя на горле, в то время как другая рука выхватила пистолет из его собственной кобуры. От неожиданности он испуганно заорал. Шедшие впереди обернулись и увидели полуголого белого человека, мертвой хваткой держащего их командира и целящегося в них из пистолета.
— Бросайте оружие! — приказал пришелец на превосходном немецком. Бросайте, или я сейчас продырявлю череп вашему барону!
Германцы растерялись, переводя взгляды то на фон Шенворца, то на Шварца, бывшего его заместителем, ожидая от кого-нибудь приказаний.
— Это английский пес Брэдли, и он один! — воскликнул Шварц. — Не бойтесь, ребята, взять его!
— Бери сам! — огрызнулся Плессер. Хиндль приблизился к нему и что-то зашептал на ухо. Плессер кивнул. Вдруг фон Шенворц вывернулся и обеими руками схватил Брэдли за запястье руки, сжимающей пистолет.
— Быстрее! — закричал он. — Хватайте его!
Шварц и еще трое бросились вперед, а Плессер и Хиндль остались на месте, поглядывая на английских пленников. Затем Плессер заговорил.
— Эй, англичане, — позвал он негромко, — бросайтесь на меня и Хиндля и отберите у нас оружие. Мы не будем особенно сопротивляться.
Не долго думая, Ольсон и Брейди поспешили воспользоваться столь любезным предложением. Они достаточно насмотрелись на жестокость и издевательства фон Шенворца в отношении своих же людей; причем особенно изощренно он издевался как раз над Плессером и Хиндлем, так что их слова не вызвали у англичан особого удивления. Спустя мгновение оба немца были обезоружены, Ольсон и Брейди побежали на подмогу Брэдли, но было совершенно очевидно, что они опоздали.
Фон Шенворц сумел развернуться так, что Брэдли оказался спиной к набегавшим немцам, и вырвавшийся вперед Шварц уже занес над головой приклад своего ружья, чтобы обрушить его на череп англичанина. Брейди и Ольсон, сопровождаемые тремя безоружными товарищами, были слишком далеко. Казалось, Брэдли обречен, но неведомо откуда вылетевшая стрела насквозь пробила тело Шварца. С ужасным воплем он повалился на землю, а Ольсон и Брейди с изумлением уставились на стройную фигуру девушки среди кустарника, хладнокровно прилаживавшую к своему луку вторую стрелу.
Брэдли тем временем сумел вырваться из объятий фон Шенворца и ударом рукоятки пистолета свалил его наземь. Среди остальных завязался рукопашный бой. Плессер и Хиндль, стоя в стороне, уговаривали своих товарищей сдаться лучше англичанам, чем терпеть дальше тиранию фон Шенворца. Хайнц и Клатц, очевидно, вняв их доводам, продолжали сопротивляться только для вида, но Дитц, здоровенный бородатый пруссак с бычьей шеей, размахивал штыком, вопя как сумасшедший, что прикончит всех английских свиней. Стрелять он не решался, опасаясь в свалке попасть в кого-нибудь из своих.
Его ближайшим противником оказался Ольсон. Хотя механик никогда прежде не упражнялся с длинной немецкой винтовкой, он встретил бешеный натиск пруссака с холодным спокойствием человека, знающего толк в точной и безжалостной науке английского штыкового боя. Здесь каждое движение, каждый выпад выверены как часы, и даже отступление несет в себе элемент последующей атаки. Штыковой бой — страшное зрелище. Это вам не фехтование на шпагах, а смертельная схватка, скоротечная и неизбежно результативная.
Дитц первым сделал яростный выпад, метя прямо в горло Ольсону, но тот коротким точным движением своего штыка отвел лезвие противника в сторону, и оно прошло над левым плечом, заставив Дитца на секунду потерять равновесие. В тот же миг Ольсон выпустил винтовку из руки, перехватив ее обеими руками близ дула, нанес Дитцу короткий удар под челюсть. Лезвие штыка дошло до мозга, и Дитц умер мгновенно. Ольсон действовал с такой скоростью, что тело немца еще не успело упасть на землю, а он был уже готов сразиться со следующим противником.
Но противников больше не было. Хайнц и Клатц, побросав ружья, подняли руки. Фон Шенворц все еще лежал там, где его свалил удар Бредли. Плессер и Хиндль объясняли лейтенанту, что не могли больше выносить звериную жестокость барона и потому страшно рады такому исходу дела.
А все остальные, разинув рты, уставились на приближавшуюся девушку, все еще державшую в руке лук со стрелой. Брэдли повернулся к ней и протянул руку.
— Ко-Тан, — произнес он, — убери свой лук. Это мои и твои друзья.
Затем он обратился к англичанам.
— Это Ко-Тан, и те из вас, кто видел, как она спасла меня от Шварца, знают, хотя и не полностью, чем я ей обязан.
Моряки столпились вокруг девушки. А когда она, вдобавок, заговорила с ними по-английски, да еще с ослепительной улыбкой на губах и со страшно милым акцентом, они все немедленно влюбились в нее и каждый поклялся про себя оберегать и во всем помогать ей в будущем.
В этот момент их внимание было отвлечено следующей картиной. Плессер, разразившись проклятьями, бросился к поднимающемуся с земли фон Шенворпу. В руках у него была винтовка с примкнутым штыком, которую он подобрал около заколотого Дитца. Лицо барона выражало животный страх, губы шевелились в попытке позвать на помощь, но с них не слетело ни одного звука.
Ты ударил меня! — прошипел Плессер. — Один раз, другой, третий. Ты убил Шверке, свинья! Ты довел его до безумия своей жестокостью, и он покончил с собой. Вы все такие, начиная с кайзера. Как бы я хотел, что-бы сейчас передо мной оказался кайзер! Тогда бы я сделал так! — С этими словами Плессер воткнул штык в грудь фон Шенворца. Потрм он выпустил винтовку из рук, она так и осталась торчать в теле бывшего командира субмарины, и повернулся к Брэдли.
